– И я, – признался Дмитрий. – Но ехать нужно. Каяться все равно придется.

– Эх…

– Пап! – Антон, напуганный, встревоженный, подлетел к их столу. – Что… – Увидел результат недавнего побоища, вздохнул, покачал головой. – Как дети, ну, правда! И кто победил?

– Никто, – Илья решил проявить снисходительность.

– Он, – признался Григорий, ткнув в соперника пальцем.

– Понятно. Вставай, – Антон не без труда поднял отца на ноги. – Всем спасибо, всем до свидания… Да держись ты! Будешь завтра умирать – не ной!

– Поехали? – Дмитрий отобрал у Ильи бутылку – тот пытался пить из горла.

– Поехали…

– Какой сегодня странный день! – Диана отступила, давая Дмитрию возможность затащить Илью в квартиру. – Моих родителей домой занося на руках!

– Был веский повод, – попытался оправдать друга Бродский. – Где мама?

– В спальне. Проснулась недавно.

Бродский вздохнул, Илья шмыгнул носом и оба пошли каяться.

Елена сидела на кровати, молча наблюдала, как Бродский втащил мужа в спальню, прислонил к стене, позволил тому сползти на пол, убедился, что тот способен сидеть и только потом повернулся к ней.

– Ален, прости…

– Не нужно, – остановила она его оправдания. – Я понимаю, я правда тебя понимаю. Ты отличный друг. Ты по-другому не мог. Не нужно ничего говорить. С кем он пил?

– С Волковым. И с ним же дрался…

Елена грубо ругнулась, заметалась в поисках телефона.

– Я пойду? – несмело спросил Дмитрий.

– Да, конечно, – Елена нашла телефон. – Спасибо, Дим.

– Спасибо, друг! – подал голос Илья. – Пока!

Бродский поспешил исчезнуть.

Елена набрала номер, пока шел вызов, подошла к Илье:

– Ты совсем, что ли одурел? – Илья виновато пожал плечами. – Алло, Гриша! Живой?

– Почти, – признался Григорий, не сразу сообразив, с кем разговаривает. – Очень рад, что беспокоишься…

– Ожигов, как ты мог? – Толкнула мужа в плечо, – Ты же сильнее его!

– И что? – взвился Илья.

– А вот это сейчас обидно было, – пробормотал Григорий.

– Что тут может быть обидного? Гриш, у него военная подготовка, он тебя покалечить мог!

– А я каратэ занимался, – с гордостью признался Григорий. – В школе…

– Вы меня с ума свести решили? Гриш, ты где сейчас? Что с тобой?

– Меня Антон везет домой… Не переживай, мне тот зуб давно не нравился…

– Чего? Илья! – Илья вздрогнул, попытался встать, – Ты выбил ему зуб!

– Я случайно-специально…

– Ожигов!

– А я тебя люблю…

– Ой, мы прие…хали, – с облегчением вымолвил Григорий. – Я потом позвоню, ладно? Все хршо…

Елена отключила телефон, прикрыла глаза. Ну почему именно сейчас? Так не хотелось решать чьи-то проблемы и лишний раз волноваться. И мужа видеть не хотелось. Надеялась, что он просто позвонит, дома не появится, даст ей время все осмыслить, прийти в себя.

Илья все же встал, мотнул головой, прогоняя хмель. Пошатнулся, но на ногах устоял.

– Как ты? – спросил тихо.

– Получше, чем завтра будешь ты, – строго ответила Елена. – Иди в душ. Приведи себя в порядок. Сегодня ночуешь здесь, а завтра соберешь вещи. Здесь ты больше не нужен.

Из душа Илья пришел почти трезвым. Сел на краешек кровати, долго собирался с мыслями. Елена не торопила. Да и разговаривать не хотела. Что толку обсуждать, если все уже решено. Но когда Илья заговорил, вздрогнула.

– Почему ты заставляла детей молчать? Почему скрывала, что была беременна? Почему, Ален?

– Дети об этом не знали, – заставила себя говорить, глотая боль. – Знали, что я иногда теряю сознание. Все остальное было только моим…

– Так нельзя…

– А что можно? Ныть? Рыдать? Жаловаться? – Елена вдруг разозлилась. – Я делала твой мир относительно спокойным, не хотела, чтобы ты лишний раз переживал из-за того, что нельзя исправить! Я старалась быть хорошей женой, но тебе этого оказалось мало!

– Я не знал…

– А что бы изменилось, если бы знал? Вот скажи, что? Жалости ко мне стало бы больше? Или изменять стал меньше? Я не собираюсь это обсуждать! Иди и проспись!

– Ладно, понял. Ты меня прости, пожалуйста…

– Исчезни!

– Так точно…

Григорий добрался до работы ближе к обеду. Мог бы не ходить вовсе, но во второй половине дня нужно было провести совещание и подписать важные документы. Он шел к своему офису, старательно игнорируя удивленные взгляды сотрудников. Ближе к ночи пришлось вызывать врача – Григорию стало плохо – дико разболелась голова. Его прокапали, вывели хмель, подлечили разбитый нос. Но все равно синяки остались. И даже очень красочные. Создавалось впечатление, что его по лицу били не иначе как битой. С начальником службы безопасности случилась истерика.

Григорий вошел в кабинет, достал из холодильника бутылку воды, взял стакан и сел за стол. Голова противно ныла, но на это есть таблетки.

Налил воду в стакан, бросил в него пару шипучек «Аспирина», расслабился, наблюдая за веселыми пузырьками.

Вошедшую в кабинет Елену встретил удивленным:

– Ты что здесь делаешь?

– Боже ты мой! – Елена бросила на стол планшет и ручку, подлетела к нему. – Я прибью этого паразита!

На эмоциях протянула к его лицу руки, тронула ладошками – теплыми, мягкими. Григорий не сдержался, накрыл ее ладони своими, от удовольствия закрыл глаза. Столько нежности в прикосновениях, во встревоженном взгляде. Как же давно не было этого чувства – тихой радости от того, что кто-то о тебе беспокоится. Нет, не кто-то. Именно она.

– Я в норме, – промурлыкал он. – А ты почему здесь?

– Я тут работаю. Или ты меня уволил?

Хотела отстраниться, но Григорий не позволил. Удержал.

– Нет, не уволил. Просто могла дома побыть.

– Не хочу я дома.

– Понимаю.

Посадить бы ее на колени, обнять. Прижать сильно, но нежно. Почувствовать ее тепло, поцеловать…

А почему бы и нет?

Дернул на себя, ловко подхватил и усадил на колени. Елена испуганно охнула, в первые мгновения растерялась.

– Ты чего? – стукнула его по плечу. Не больно, так, для вида. – Отпусти.

– Я за тебя бился и хочу награду.

Нежно провел ладонью по ее шее, коснулся кончиками пальцев затылка, гадая, как далеко может зайти, что она ему позволит. И только потянулся к губам, как в дверь постучали.