– Жюли! – Мой голос едва слышен из-за оглушительного писка, наполняющего комнату.

Лампы начинают гаснуть из-за хлопающих крыльев. Я уже преодолел половину расстояния, когда Аилесса замечает меня. И начинает водить ножом быстрее, отчаянно пытаясь освободиться.

Гаснут еще несколько ламп. Стараясь не обращать внимания на писк, я отмахиваюсь от множества крыльев и когтей.

Аилесса почти разрезала веревку, но ей не удастся сбежать. Я почти добрался до нее. Она замахивается ножом, но летучие мыши мешают ей нанести удар. Я хватаю ее за предплечье, не давая напасть снова, а затем бью рукой по запястью – один раз, второй, – пока она не роняет нож. Я тут же отпинываю его подальше, и он послушно скользит по полу.

Но Аилесса не сдается, пытается вырваться, колотя меня кулаками. Я падаю на нее сверху, чтобы прижать к земле и обездвижить. Сейчас вряд ли удастся найти другую веревку, чтобы вновь связать ее запястья.

– Бастьен!

Я оборачиваюсь на приглушенный вскрик Жюли и стараюсь разглядеть ее сквозь удушливую черноту. Она в обнимку с братом жмется к двери.

– Скорее! – зовет она. – Нужно убираться отсюда!

– Вам не сбежать от них. – Нежный, но безумный смех Аилессы щекочет мне ухо. Но ее слова слышны лишь мне. – Мама отыскала тебя.

Тело тут же покрывает холодный пот. Я не готов к встрече с королевой. Я еще не придумал, как ее одолеть.

Осталась всего одна лампа, ближайшая к нам. В последних отблесках света зрачки Аилессы кажутся огромными и бездонными. Как ад. Темный подземный мир, которому она поклоняется, где царит бесконечная ночь и правит Тирус.

Нет. У меня перехватывает дыхание. Мы еще не в аду. Эта ночь когда-то закончится.

– Не уходите! – кричу я Жюли и Марселю. – Летучие мыши отправятся за вами. Они подчиняются магии королевы. И улетят отсюда с рассветом. Нужно просто подождать.

Это всего лишь догадка, но остается надеяться лишь на это. Жюли права – королева сегодня не придет. И если она действительно становится слабее в катакомбах, то и ее силы тут слабеют. А значит, к утру мыши улетят. Или, по крайней мере, их получится одолеть.

Жюли и Марсель послушно опускаются на корточки, прижимаются к стене возле двери. Подруга сидит, склонившись над братом, чтобы защитить его от сильных ударов.

– Не дай Аилессе сбежать, Бастьен! – кричит она.

Да я скорее умру.

Летучие мыши царапают мне спину, а их писк пронзает уши. Последняя лампа гаснет. Аилесса вздрагивает подо мной, когда нас окружает полнейшая темнота. Но я продолжаю крепко удерживать ее руки и сжимать бедра коленями. Вот только мне вряд ли удастся продержаться в таком неудобном положении до утра. Так что я с трудом перекатываю ее на живот. Аилесса сильная, но, к счастью, намного слабее, чем была на мосту.

Я растягиваюсь поверх нее и прижимаю к полу. Ее лодыжки все еще связаны, поэтому я стараюсь посильнее прижать верхнюю часть ее тела, обнимая за талию и прижимая руки к бокам. Она извивается, толкается локтями и дергается подо мной. Но мне удается положить голову на изгиб ее шеи, чтобы не дать ей поднять голову. Мне противно находиться так близко к ней и прижиматься голой грудью к ее спине, ведь мокрая ткань ее платья единственная преграда между нами.

– Будь ты мудрее, то перестала бы сопротивляться и сохранила бы ту немногую свободу, что у тебя осталась, – говорю я, собрав в кулак всю свою силу воли, чтобы не придушить Костяную волшебницу в темноте. – Ты же понимаешь, что тебе меня не одолеть.

Аилесса хватает ртом воздух.

– Ошибаешься. Мы идеально подходим друг другу. Вот почему боги соединили наши души. И будь ты мудрее, то перестал бы сопротивляться и принял бы свою судьбу. – Ее нос задевает мою щеку, когда она поворачивает голову, чтобы ответить мне. – Тебя ждет смерть. Ты откликнулся на зов песни сирены. Обряд приведен в действие, и его нельзя отменить. И если вдруг мне не удастся убить тебя, то боги сами лишат тебя жизни.

В груди все сжимается от ее слов. Я облизываю пересохшие губы.

– Ты лгунья и дитя убийцы. Да и сама убийца.

– Я говорю правду, Бастьен.

Воздух сотрясается от оглушительных криков. Крылья летучих мышей задевают мою спину. Но я почти не замечаю этого. Слова Аилессы эхом раздаются у меня в голове. А ядовитое тепло ее тела согревает меня.

– Твоя смерть теперь только вопрос времени, – говорит она. – Боги позаботятся об этом.

Я просыпаюсь в кровати матери в Шато Кре, завернутая в мех медведя-альбиноса, которого она убила, чтобы получить его благодать. Мне так тепло. И спокойно. Отчего вновь просыпается вера, что она сможет полюбить меня.

Но стоит открыть глаза, как меня окутывает полнейшая темнота. Меня накрывает не медвежья шкура, а тяжелое тело моего amouré. Моего злейшего врага. Летучие мыши, видимо, улетели. Больше не слышно ни писка, ни хлопков крыльев. Тишину нарушает лишь глубокое, ровное дыхание Бастьена. Пока мы спали, его тело слегка сместилось, и теперь он больше лежит на полу, чем на мне.

Но все же продолжает прижимать меня рукой и ногой поверх спины.

И все равно это шанс выбраться отсюда. Шанс убить его первой.

Я проверяю на прочность веревки вокруг лодыжек. Они ослабли за время нашей схватки и распустились в том месте, где я пыталась их перерезать.

С осторожностью и в тишине, которой я научилась на охоте, я вылезаю из-под Бастьена и приподнимаюсь. Отойти далеко не получится – второй конец веревки, сдерживающей лодыжки, все еще придавлен камнем – поэтому я сажусь и начинаю распутывать ноги. Но последние нити не поддаются. Нужно что-нибудь острое. Я ощупываю пол и натыкаюсь на осколок известняка. Разрезая веревку, я продумываю план. Необходимо тихо пробраться к углу, где спят Жюли и Марсель. К ним приведет его тихий храп. А затем необходимо отыскать его рюкзак. Судя по тому, как парень его стерег, мои кости благодати должны находиться внутри.

Два волокна веревки обрываются, и остается последняя. Я принимаюсь пилить ее с большей настойчивостью.

Но тут раздается скрежет, а следом вспыхивает оранжевый огонек. И все в груди сжимается.

– Довольно успешная попытка бегства, – хвалит меня Бастьен.

Он уже не лежит на полу, а возвышается надо мной с масляной лампой в руках. Мерцающее сияние отражается на каждой мышце его груди. Еще одного доказательства того, что он сильнее меня без благодатей, которые я так упорно добывала. И я мысленно благодарю летучих мышей за каждую царапину, что они ему нанесли.

– Я не пыталась сбежать, – стараясь не обращать внимания на его ухмылку, отвечаю я и одаряю злобным взглядом. – Я собиралась тебя убить.

Он фыркает и ставит лампу на камень, выступающий на уровне стула. Атака летучих мышей лишь укрепила его уверенность в себе. Бастьен опускается на корточки и, раскрыв ладонь, кивает на осколок известняка в моей руке.