Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тяжёлые тучи наползали на голубое небо, обещая дождь, но он упрямо шёл вперёд, не думая об укрытии.
После той ночи никто не видел Тимофея, — в деревню он не вернулся.
И поиски его ничего не дали, хотя вся деревня приняла участие в его розыске. Фроська так и осталась — и не женой, и не вдовой.
15
А в это время тихо поскрипывала телега, увозя с собой Оливию с детьми, которые мирно спали, заботливо укрытые рогожкой.
Лошадь брела по дороге, управляемая умелым возницей, который знал направление в этом лесу, поворачивая с одной лесной тропы на другую.
Как ему удавалось не сбиться с пути в такой темноте, — только он знал.
Иногда возница оглядывался и посматривал на свой груз, который уже не всхлипывал и не плакал, а тихо посапывал, укаченный дорогой.
Он опустил голову на грудь, прислонившись спиной на передний брус, и прикрыл глаза.
Ему тоже не мешало немного отдохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию, в которую он сам себя впутал.
Он понимал всю тяжесть возникших проблем и такого трудного выбора Оливии.
И всё же надеялся, что она справится и со стремительным побегом, и с потерей родного дома, и с неопределённым будущим.
Эта девушка не стала же задавать лишних вопросов, не стала охать и метаться, а быстро собралась и, самое важное, — полностью доверилась ему и приняла помощь.
Даже не зная, как его зовут? Не зная, кто он? И не зная, почему он ей помогает?
Что это было с её стороны? Безрассудство? Или вера в честных людей?
У неё даже не возникло мысли, что он может навредить им: завезти в глушь леса, откуда им не выбраться; обобрать и убить, пока спят — да хоть что угодно можно сделать с ними.
Разве она сможет противостоять вооружённому мужчине?
А она полностью доверилась ему: пошла за ним с детьми, не задумываясь, и сейчас они безмятежно спят, уверенные в его благородстве.
Доверие…. Доверие — непозволительная роскошь: в это время, когда даже самый близкий человек может предать и ударить в спину.
Потому что настали тёмные времена: грабежи, заговоры, бунты, которые вспыхивали во всех уголках княжеств.
И если бы они немного задержались в доме, то погибли бы все: слишком ретиво выполнил приказ преданный слуга. Он поджог дом со всех сторон, и не было бы возможности выйти даже через окна.
И он не сомневался, что предварительно тот закрыл все ставни, обрекая всех на гибель.
И кто бы мог подумать, что за всем этим стоит брат Великого князя, который замыслил чёрное дело.
«Только хитер слишком: нет прямых улик против него: если бы найти те документы, а они, как сквозь землю, провалились», — он глубоко вздохнул и погрузился в раздумья.
Была надежда на Оливию, что припрятала их, но он сам обыскивал её дом и не нашёл ни денег, ни бумаг.
Чёрт с этими деньгами! Его интересовали бумаги, которые она обязательно прочитала бы: грамотной оказалась, а может, уже сожгла их от греха подальше?
Он откинул эту мысль, надеясь на благоразумие девушки, что если бы она познакомилась с записями, то обязательно отдала бы стражникам.
Он, длительное время, незаметно наблюдая за Оливией, проникся к ней уважением.
Если рассуждать, что он вообще знает об Оливии?
То, что она приехала к сестре после смерти родителей, а тут только сироты остались, которых не бросила, а взяла под своё крыло, что они стали родными и даже называют её мамой.
Всегда улыбчивая, с соседями в хороших отношениях, и любовь нашла, правда, неудачно у неё всё сложилось — не предвидела злых дел от завистливой соперницы.
А это опять говорит о доверии к людям и об открытости души, у которой нет ненависти и зла на других.
Не понимает, что всем душу раскрывать не стоит, иначе кто–нибудь туда плюнет в неё или воспользуется этим в своих интересах.
«И даже своим близким людям до конца душу не стоит раскрывать», — с горечью подумал он.
А её спокойствие при встрече с разбойником: Оливия же не кричала, не паниковала и не стала звать стражу, а просто отвернулась и спокойно продолжила рассматривать товар, будто и не знает их.
«Чувство самосохранение у неё тоже присутствует»,— он даже улыбнулся, вспоминая эту картину.
И только случайно услышанный разговор двух бандитов о расправе над ней подтолкнул его на необдуманный шаг.
И он на свой страх и риск отважился спасти Оливию в последнюю минуту. Почему эта женщина нашла отклик в его душе? Почему он решил помочь ей?
Мужчина сам не смог ответить на свой вопрос.
Сначала поиск бумаг — была надежда, что они у неё, и надеялся их выторговать, а затем просто не захотел, чтобы молодая девушка попала в жернова разборок.
«Этих бумаг у неё нет, и она, по–видимому, их не видела. Так чего он испугался? Или всё же решил, что Оливия запрятала их хорошо и в любой момент может помешать ему? А пожар и её гибель решит его проблему? Или просто захотел убрать очередного свидетеля? И чую я, что что–то назревает», — от этой шальной мысли он даже открыл глаза и сон улетучился.
Он вздохнул полной грудью прохладный воздух и оглянулся. Поправив рогожку и укрыв их, задумчиво посмотрел вперёд.
И возникал вопрос: что теперь делать? Спасение было спонтанным, даже не было никакого плана, и сейчас он раздумывал, куда её отвезти, где её никто не узнает и не будет искать.
Для всех она погибла в пожаре вместе с детьми, и это усыпит бдительность разбойников. Впрочем, какие она разбойники — предатели.
А ему необходимо как можно быстрее решить эту проблему.
«Отвезу в город, а там они сами устроятся. Нет у меня времени с ними возиться», — подумал он, принимая решение.
На небосводе медленно плыл серебристый диск луны, освещая лесную дорогу, тихо шелестели листья на ветках, раздавался негромкий стук лошадиных копыт, и было слышно редкое уханье совы.
Притихшая земля была безлюдна, тени в ночи стали необычными, а виднеющаяся до горизонта местность будто не должна быть видимой.
И весь мир затих, словно ко всему прикоснулись крылья королевы сновидения. Ночь вступила в свои права, давая всему живущему отдых и хороших снов.
Оливия не знала всех мыслей своего спасителя: она
