– Велю построить купальню, и ванную привезти. И служанку им найму, – обещал на всё согласный Третий Форшнейдер принца Карла, курфюрста Ребенрее. – И печку велю поставить в моём шатре.

«Ишь, как тебя Хильда то присушила, ещё немного и дом ей построишь».– Опять отметил про себя кавалер. И спросил:

– Так значит, вы меня пропустите в город?

– Нет,– твёрдо сказал молодой рыцарь,– ослушаться приказа сеньора я не могу,– он чуть помолчал и прибавил многозначительно и уже тише,– но случится, может всякое.

Спрашивать, что может случиться Волков не стал, решил подождать. Агнес и Брунхильда расположились на кровати Георга фон Пиллена, в его шатре, а кавалер не снимая сапог, завалился в телегу, и заснуть он не успел. Пришёл караульный и доложил:

– К вам, солдат из местных.

– Зови.

В темноте пришедшего Волков едва различал, но слышал хорошо:

– Господин, на заре, как только закраснеет, вы готовы будьте, стойте в тумане, ближе к леску, что у самой реки, я сержант Рибе, я караул с южной заставы снимать поутру приду, как сниму, так вы увидите. К реке идите заранее, и по реке по туману, так и пройдёте в город.

– Спасибо брат-солдат, – сказал Волков и не пожалел, достал из кошеля тяжёлую имперскую марку вложил в крепкую солдатскую руку.

– Брат-солдат?– Переспросил сержант Рибе.– Вы ж вроде как из благородных?

– Стал, а был солдатом, как и ты.

– Бывает же такое!

– Бывает, как видишь.

– Что ж за деньгу спасибо, да только теперь я её у вас не возьму, негоже у брата-солдата брать. Да не правильно, деньгу брать с тех, кто на смерть идёт.

– Бери-бери, коли сгину, она мне не пригодится. Мародёры с тела поднимут, лучше тебе отдам. Ты главное меня в город проведи.

– Что ж раз так, проведу, хотя зря вы туда идёте, за полгода не вышел оттуда никто. Вы по туману сейчас к реке ступайте, и стойте у леска. Вас там ни кто не приметит даже когда закраснеет на востоке. А как солнышко покажется, я по первой росе караул в лагерь поведу, вот тут вы уже не ждите, идите, да хранит вас Бог там.

Сержант ушёл.

– Роха, Пруфф, собирайте людей, запрягайте лошадей. Ёган коня седлай, идём сейчас.

– Куда мы в такую темень пойдём, и люди ещё спят,– заворчал капитан.

– Людишки устали,– поддержал его Роха.

– Либо идём сейчас, либо поплывём на барже.– Сказал Волков.

Ни кто более с ним спорить не стал, пошли будить людей и готовится.

Глава 9.

Когда слабые от болезни люди пытались выйти из города, Южные ворота были закрыты, и сил открыть их не было. Засовы и решётки уж очень тяжелы. Те, кто был совсем слаб от болезни, садились тут же возле ворот, тут же и умерли потом. Но кто-то приоткрыл ворота после их смерти, а они так и остались сидеть и лежать, разлагаясь, растекаясь черными, смрадными потёками, у входа в город. Тут пировали крысы, вороны, мерзкие жирные и огромные чайки, то ли речные, то ли от далёкого моря, прилетевшие на пир. И было очень много самых разных насекомых, и мухи всех мастей и тараканы и клопы, и особенно отвратны были чёрные жирные жуки. Этих на трупах было больше всего.

Волков надеялся, что он подготовился ко всему этому:

– Капитан, пусть четыре человека, возьмут крюки и растащат мертвяков с дороги, иначе телеги не проедут.

– Будет сделано, кавалер,– отвечал капитан Пруфф.

– Пусть рукавицы оденут обязательно, и пусть не мажутся в трупную жижу.

Пара солдат налегла на ворота, что бы открылись до конца. Четверо под надзором сержанта Вшивого Карла стали растаскивать останки с дороги. Все остальные напряжённо ждали. Что бы как то ободрить людей кавалер сказал громко:

– Слушайте меня все, ничего страшного в мертвецах нет, я их видел тысячи и тысячи, главное не касаться зачумлённых, это мне один умный врач сказал, а коли кто прикоснётся, так того будем мыть уксусом. В этом городе нам делать нечего. Зайдём, найдём храм, заберём мощи и помощью Божьей сегодня же выйдем из него. Запрещаю, под страхом смерти входить в дома, поднимать, с земли, пусть даже золото будет там лежать, только церковь и мощи нам надобны в этом городе. Монахи причастите жаждущих, и все помолитесь, что бы язва миновала нас.

Он замолчал, надел перчатки и осенил себя святым знамением, и солдаты последовали его примеру.

Солнце уже сушило росу на крышах домов, а туман ещё полз по улице, когда рыцарь Божий Иероним Фольокф въехал, впереди людей своих, в чумной город Фёренбург через южные ворота.

За городом, вороньего гвалта почти не было слышно, а тут за городскими стенами он почти оглушил кавалера. Мерзкие твари, и вороны и чайки, крыльями разгоняли клочья тумана, с шумом и раздражённым ором взлетали, садились на крыши, и гадили, везде где можно. И следили за людьми, что пришли мешать им, пировать. Кроме этих тварей ничего живого на улицах не было.

– Капитан, – позвал Волков, останавливаясь,– семь человек в авангард, трое идут вперёд, двое смотрят улицы и переулки, что справа, двое других, что слева.

– Да, господин кавалер,– капитан отъехал, распорядился.

Так и пошли, не торопясь, рассматривая строения, что стояли по обе стороны широкой для города дороги. Дома вокруг были крепкие, все белёные, с чёрными от времени стропилами, окна со стёклами. Многие дома с заборами и большими воротами. Видимо кто-то, и конюшни тут имел. Беднота, явно, на этой улице не жила. Но сейчас здесь ни кто жил, не городская рвань, ни честные горожане. Дома стояли с открытыми нараспашку дверями. Ворота тоже нараспашку. Во многих окнах стёкла биты. Все дома словно предлагали: Загляни в нас дружок, хозяева наши мертвы, но в нас есть, чем поживится.

Волков дождался, пока капитан Пруфф с ним поравняется и тихо сказал:

– Капитан, тут очень много соблазнов, для ваших людей, следите внимательно за ними, это не вражеский город, грабить я не позволю.

– Буду следить, господин кавалер,– заверил капитан.

И тут сержант, шедший в авангарде, закричал:

– Господин кавалер, тут живые!

Волков, Ёган поехали вперёд, к людям из авангарда, которые стояли в двадцати шагах от первых живых, которых они встретили. Они обогнали свой авангард подъехали к горожанам ближе.

Конь, солдата сам остановился и замотал головой, словно не хотел идти вперёд. И кавалера это не удивило. Туман почти растаял и Волков и Ёган отчётливо видели небольшую телегу без лошади, доверху наполненную мёртвыми людьми. Перед телегой стоял худощавый человек, был он в широкополой шляпе, непонятного цвета, в маске из кожи, с большим кожаным носом, в узком сюртуке до земли, некогда синего цвета, и кожаном фартуке, тоже длинном. На руках его были перчатки. А за ним, у телеги, стоя ли два мускулистых и высоких парня, те были только в штанах и кожаных фартуках, на ногах деревянные башмаки, на руках рукавицы. Все трое были очень грязны, все были в отвратительных потёках. Двое здоровяков, судя по лицам, были ещё и недоумками.