– Отравил?

– Да. Цианистым калием.

– Меня уже ничем не удивишь.

– Не знаю, не знаю. Здесь такой клубок, что даже я диву даюсь. А я уже четыре года в адвокатуре, а до этого следователем прокуратуры работала…

– Я тоже был следователем прокуратуры, но военной.

– Знаю, я наводила о тебе справки… Мне просто нужна была Архипова; хотела с ней поговорить, а на пути попался ты. Принял меня за свою жену, я заинтересовалась. А когда ты сказал, что жену свою убил, мне, честно сказать, не по себе стало. Ну, думаю, попала. А ты ничего, не буйный… А когда ты про Горуханова сказал, я поняла, что с тобой нужно работать. А потом появилась Архипова и обратилась к тебе по фамилии…

– А к тебе Эльвира никак не обратилась. Ни в первый раз, ни во второй, как будто тебя и вовсе не было. Мне так и сказала, что я разговаривал с пустотой…

– И ты поверил?

– Она умеет внушать. И грибочки опять же… Так что там насчет Горуханова? Он каким боком к этому делу причастен?

– И боком, и передом, и остальными частями тела. Елена Корчина жила с Горухановым.

– Интересно.

– Сказка только сказывается. С моим клиентом Лена рассталась два года назад. Дело шло к свадьбе, но неожиданно появился более состоятельный жених, к тому же молодой и симпатичный. Олегу Борисовичу за пятьдесят, брюшко, двойной подбородок, а Игорю было всего тридцать пять, моложавый, спортивного телосложения, здоровье бьет ключом, свои бизнес, деньги. Словом, Лена сделала ставку на него и не прогадала. Но в прошлом году Игорь Корчин погиб в автокатастрофе, заснул за рулем, выехал на встречную полосу и врезался в автобус…

– Не повезло мужику.

– Зато повезло его жене, потому что большая часть его наследства отошла к ней… Мой клиент подозревает, что Корчину помогли погибнуть. Возможно, Горуханов постарался.

– С какой это стати?

– Олег Борисович пытается меня убедить, что Лена спуталась с Горухановым еще до гибели мужа.

– Бывает, – вспомнив свою жену, загрустил Павел.

– Я, конечно, не оправдываю Корчину, но дело в том, что ее муж был, скажем так, нетрадиционной ориентации.

– Тогда смерть для него – награда.

– Да, но я не уверена, что Корчин действительно был голубым. Мало ли что может нафантазировать брошенный мужчина. Это я про своего клиента. И то, что Корчина мог заказать Горуханов, он мог придумать…

– Не исключено… Значит, после гибели Корчина ваш клиент мог занять его место, но Горуханов ему этого не позволил, так?

– Что-то вроде того, – кивнула Дарья. – Но погиб и сам Горуханов.

– И Лена Корчина снова осталась одна. И тогда в ее жизни опять появился твой клиент.

– Козьмин утверждает, что у него не было никаких отношений с Корчиной, но соседи видели, как он приезжал к ней домой накануне. И даже оставался на ночь. Правда, в ту ночь, когда погибла Корчина, его никто не видел. Дом у нее свой, очень большой, но почему-то без охраны. И система видеонаблюдения в ту ночь не работала. Опять же почему-то. И горничная была в отгуле. Забор высокий, да и соседи не особо любопытные. Следователь говорит, что Козьмина могли просто прозевать. Тем более что в каминном зале были обнаружены отпечатки его пальцев. Труп нашли в спальне. Корчина сидела в кресле перед столом, на котором стоял бокал с отравленным вином. Она отпила совсем чуть-чуть… Незадолго до этого Корчина пыталась покончить жизнь самоубийством – наглоталась таблеток, но горничная вовремя хватилась, ее откачали…

– Тпр-р! Она отрицала, что пыталась покончить жизнь самоубийством?

– Нет, не отрицала. Говорила, что разочаровалась в жизни, что не видит смысла жить дальше и так далее и тому подобное. К тому же на столе была обнаружена предсмертная записка, где Корчина прощалась со всеми…

– Прецедент уже был, значит, и в тот раз она пыталась покончить жизнь самоубийством. Одна в спальне, в кресле, на столе бокал вина… Тем более предсмертная записка.

– Обрывок предсмертной записки… Похоже, вторая ее часть с ключевой информацией была уничтожена…

– И поэтому это было не самоубийство? – усмехнулся Торопов.

– Нет, не потому. Дело в том, что в бокале был цианистый калий.

– И что с того? Сама его в бокал насыпала, сама и выпила. Все очень просто.

– Видно, что ты работал следователем, – усмехнулась Дарья. – Но чувствуется, что дурдом сказался на твоем логическом мышлении.

– Это еще почему? – надулся Павел.

– Цианид действует мгновенно, а бокал остался стоять на столе…

Женщина сжалилась над Тороповым, выдержала паузу, чтобы он смог сообразить.

– Ну да, она бы не успела поставить бокал обратно на стол, – догадался Павел.

– Бокал упал бы на пол и разбился, – улыбнулась Дарья.

– Мог бы и не разбиться, если ковер толстый. Но это уже детали…

– Следователь хотел списать ее смерть на суицид, однако в прокуратуре нашелся умный человек, и делу дали ход.

– А что говорит Козьмин?

– А Козьмин говорит, что у него алиби. В ту ночь он ночевал у другой женщины.

– Какой он у тебя любвеобильный – то с одной, то с другой…

– Да, но другая с этим не соглашается. Не признается, что Козьмин был у нее.

– И кто эта другая? Уж не Архипова ли?

– Да, она. Поэтому я и пошла к ней, спросить хотела, почему она не хочет признавать алиби Козьмина.

– Может, и нет у него алиби? Может, наврал?

– Вот я и хотела выяснить, врет или правду говорит. Архипова все отрицала… Но меня тогда больше ты интересовал. Вернее, история с Горухановым. Сам по себе он мне и даром не нужен, но тут все переплелось – Козьмин, Корчин, Горуханов… Корчина могли убить, Козьмина подставить; к тому же покойную Корчину с Архиповой связывали родственные отношения. Определенно Козьмин был знаком с Эльвирой Тимофеевной. А женщина она хоть и не молодая, но эффектная, и возраст у них для совместной жизни подходящий. В общем, интересно стало, справки о тебе навела. Потом к тебе подошла, затем разговор с Эльвирой Тимофеевной был. Не очень приятный разговор. Я поняла, что не все там чисто. А потом с Косынцевым связалась. Он когда про тебя услышал, побледнел, руки у него затряслись. Я дожимать его стала… Ну, в общем, теперь ты здесь. И сейчас мы знаем, что Горуханова убил некий Виктор, которого кладовщица Катя выдавала за своего брата. Также мы можем догадываться, что Горуханова заказала Эльвира Тимофеевна. Вопрос: зачем?

– Об этом нужно ее спросить.

– Как? Она ничего не скажет.

– Не скажет, – кивнул Торопов. – А голову нам задурит. Но пусть она дурит головы другим. Мне бы с братвой связаться, ребята решили бы вопрос.