развития карельского национального самосознания и попытка построения собственной государственности были связаны с избранным на Кемском съезде Национальным комитетом и его энергичной деятельностью, завершившейся Съездом депутатов карельских волостей, состоявшимся в Ухте с 21 марта по 1 апреля. Рассмотрим феномен карельской квазигосударственности более подробно.

6.3. От Национального комитета Карелии к Временному комитету Беломорской Карелии: формирование карельской государственности

Провозглашение независимости Карелии на Кемском съезде вызвало растерянность не только в правительстве Северной области и британском командовании, но и среди сторонников идеи присоединения Карелии к Финляндии. Это было прежде всего Карельское просветительское общество, считавшее, что интересы российских карел заключаются в их сближении с Финляндией. У общества была своя группа поддержки в крестьянской среде – карелы, поддерживавшие идею единения с Финляндией. Как правило, это были зажиточные люди, для которых Финляндия была примером динамично развивающегося общества, могущего стать образцом и источником поддержки для Карелии. Карельское просветительское общество представляло прежде всего именно этот слой населения Карелии, и на этих людей оно ссылалось, продвигая великофинский проект среди карельской массы. Внутри Финляндии Общество было ориентировано на победивших в финской гражданской войне белых и стремилось обратить карел в свою веру.

Ещё в июне 1918 года при активном содействии финского правительства и Просветительского общества в Финляндии был создан полуофициальный орган – Восточно-Карельский комитет, в задачи которого входили продвижение и пропаганда «карельского дела»[440]. Комитет пристально наблюдал за происходящим в Российской Карелии, информировал о ситуации финское правительство и вырабатывал для него предложения по восточно-карельской политике. Кроме того, в задачи комитета входила пропаганда великофинских идей в Карелии, а также распространение сведений о карельских делах в финских изданиях[441].

Восточно-Карельский комитет и Карельское просветительское общество пытались сформировать альтернативный, профинский карельский национальный проект. На созванном ими в Хельсинки 1 января 1919 года совещании представителей Беломорской Карелии (главным образом карельских эмигрантов) был принят адрес, в котором проводилась мысль о том, что развитие Российской Карелии возможно только в духовном и материальном единстве с Финляндией[442].

Эта концепция не была принята делегатами Кемского съезда. Он показал, что в среде карел нет единства, и вопрос о единении с Финляндией для многих отнюдь не имеет однозначного решения. Кемский съезд объявил себя единственным легитимным народным представительством, фактически дезавуировав усилия Общества и Восточно-Карельского комитета. В рядах последних царила растерянность. По образному выражению историка Карельского просветительского общества Раймо Ранты, «Кемский съезд смешал карты»[443].

Но в гораздо большей степени съезд смешал карты Северному правительству, увидевшему в его решениях проявление сепаратизма. Решение съезда было передано помощнику генерал-губернатора по управлению Мурманским краем В. В. Ермолову, который был настолько разгневан, что едва не арестовал карельскую делегацию[444]. «Карельский сепаратизм» уже и до съезда вызывал его тревогу, и в памятной записке, поданной им 14 февраля 1919 года генералу Миллеру, он, отметая всякую национальную подоплёку «карельского мятежа», утверждал, что его причины имеют скорее социальный характер и являются лишь формой красного террора. В формировании националистического движения Ермолов винил прежде всего англичан, позволивших карелам сформировать отдельный отряд и поощрявших его деятельность. Для борьбы с карельским сепаратизмом он предлагал расформировать Карельский отряд, объединив его бойцов с другими частями и заменив при этом английских офицеров русскими[445], – что, как мы видели, и было осуществлено летом 1919 года.

Северное правительство решило сломить сопротивление карел не военными, а экономическими средствами. Оно противопоставило объявленной карельской государственности выбранные в феврале-марте 1919 года земские органы Кемского уезда – по преимуществу состоявшие из русских. Кемское уездное земское собрание 13 апреля приняло возмущённую резолюцию, в которой объявило решения карельского съезда недействительными. Действия Кемского съезда были охарактеризованы как легкомысленное «разжигание национальных страстей», и подчёркивалось, что «решение такой громадной политической важности вопроса» должно приниматься только с учётом мнения всего населения края (имелось в виду, конечно, и русское, и саамское население Поморья, Заонежья и Лапландии). «Борьба ещё продолжается, – резюмировал орган Северного правительства, – необходимо не распыление, а общее единение всех граждан, столь нужное для воссоздания единой, великой, демократической республиканской России»[446]. За резолюцию проголосовали 27 голосами при одном воздержавшемся, представителе Кестеньгской волости, – очевидно, кареле по национальности.

Однако идеал единой, великой, демократической республиканской России никак не мог привлечь карел, озабоченных насущными проблемами выживания. Ответ Кемскому уездному земскому собранию в конце апреля дал Карельский национальный комитет: он подчеркнул, что Кемский съезд являлся легитимным собранием и представлял народ Карелии, чего нельзя сказать о Кемском уездном земстве, избранном неизвестно по какому закону. У земского органа нет права говорить от лица карельского народа, и это подтверждает хотя бы его национальный состав: карелы составляют 60 % населения Кемского уезда, однако из 28 членов земского собрания лишь 12 карелы, и из них лишь двое обладают правом решающего голоса[447].

Конфликт с Северным правительством продолжал углубляться. Нараставшая со стороны Архангельска угроза заставила Национальный комитет Карелии искать опору вовне. В конце февраля 1919 года, как мы уже упоминали, «от имени всего народа Корельского» была подана петиция королю Великобритании Георгу V, в которой была выражена просьба принять Карелию под британский протекторат. «С Россией, – сообщали авторы петиции, – сжиться мы никогда не сможем, да и не желаем. К Финляндии, которая наглым образом хотела присоединить нашу родину к себе, опустошив наши сёла и деревни […], мы быть солидарны никогда не хотим»[448].

Из Британии был получен вежливый отказ. В поисках поддержки Национальный комитет начал медленное сближение с профинским карельским сообществом. Инициатива принадлежала карельским эмигрантам, находившимся в Финляндии, и Карельскому просветительскому обществу: они предложили Национальному комитету и офицерам Карельского полка провести встречу с целью нащупывания общих точек соприкосновения. Перед карельским сообществом действительно стояли проблемы, требовавшие незамедлительного решения: для доставки семенного фонда и продовольствия, а также для предоставления возможности карельским эмигрантам вернуться домой из Финляндии следовало открыть финско-карельскую границу. Однако британские власти высказались против, и совместные совещания, которые прошли 30 июня – 1 июля в крупном селе Вокнаволок (Vuokkiniemi), а потом 21 июля в Ухте, закончились безрезультатно[449].

Сторонники карельской независимости продолжали действовать. Собравшиеся в Ухте представители пяти волостей Беломорской Карелии[450] тогда же, 21 июля, провели другое собрание, на котором был избран Временный комитет Беломорской Карелии (в дальнейшем – Комитет, по-фински Toimikunta), который фактически получил функции правительства этого региона. Собрание единодушно признало, что «ничто не поможет делам Карелии, кроме неё самой». Комитет состоял из семи членов (это были крестьяне и торговцы-коробейники), и