— Но зачем? Ты же так хотела победить, почему отказалась от борьбы?

Она вздыхает, перебирая пальцами кружевную оборку на юбке.

— Скажи, ты же тоже видела что-то в тумане?

— Скорее слышала.

— Это было больше похоже на сон на яву, чем на реальность. В видениях было много: обо мне самой, о драконах, о тебе, даже о владыке. И я кое-что поняла, переосмыслила свои стремления, а еще — цену, которую готова заплатить за мечты. Потому и зажгла алое пламя, это был единственный ответ на все вопросы.

— Я ждала тебя на вершине. До последнего момента. Верила, что ты не сдашься, — странно, но сейчас я испытываю разочарование и легкую обиду.

— Знаю и очень благодарна тебе, — она берет меня за руку, склоняется, касается второй рукой моей щеки, заставляет посмотреть на неё в упор. — Ардере советуют не рассказывать о том, что показывают духи, и я не стану спорить. Лишь прошу тебя довериться мне и моему решению. Вершина нужна была тебе, мне хватит и меньшего.

— Мне было страшно за тебя. Я чувствовала себя такой виноватой за то, что оставила тебя там одну, хотя обещала вернуться.

— Глупости! Ты же вернулась. Просто у каждого свое испытание, и, думаю, иногда умение отступить более важно, чем упрямая вера в бессмысленную победу.

Она тянет меня ближе к камину. Мы устраиваемся на низкой скамье, покрытой пушистыми шкурами, руки сами собой зарываются в теплый мех, скользят по искрящимся ворсинкам. От камина пахнет сухим жаром и смолой, совсем как дома. Вздыхаю, закрыв глаза. Мне хочется просто расслабиться и насладиться уютом этого мгновения, а не ворошить прошлое.

— Это Кеган забрал тебя из долины?

— Да, он. И предложил остаться в его доме. Нашел лекаря-ардере, который взялся за моё лечение. Он хороший, внимательный. Терпелив со мной, и, кажется, я ему по-настоящему нравлюсь.

— А он тебе? — наверное, спрашивать о таком не стоит, но промолчать я не могу, знаю, что подозрения сгрызут изнутри.

Лицо Мики освещается той светлой радостью, от которой все мои сомнения отступают.

— Он красивый и веселый. Добрый, сильный, — она чуть прикусывает нижнюю губу и шепчет совсем тихо: — В нем много огня и страсти.

— Мика! — вскрикиваю я возмущенно, но тут же прикрываю рот рукой, чтобы не разбудить Мэггота.

— Что? Неужели я неженщина настолько, что не могу мечтать об удовольствии с тем, кто волнует не только мысли, но и тело? — она упрямо вскидывает подбородок, изо всех сил пряча смущенную улыбку.

— Ты уже… была с ним?

— Нет, — она заливается краской стыда. — Но не стану отказываться, если он предложит. Прошу, порадуйся за меня, а не осуждай. Я не воин, не боец, а всего лишь женщина. Ты всегда была другой, смотрела дальше и выше остальных, стремилась к чему-то большему. Если кто и должен сражаться за победу в этом странном отборе, то только ты. А я хочу обычных вещей: семейного очага, мужа, детей. Хочу быть просто любимой. И нужной, понимаешь?

— Конечно, — притягиваю ее к себе, обнимаю, глажу по спине. — Ты, как никто другой, заслуживаешь счастья. И, быть может, в этом ты гораздо мудрее меня.

Она отстраняется, слегка толкает меня кулачком.

— А теперь расскажи ты. Что там во дворце? Слышала, тебе удалось привлечь внимание алти-ардере? Какой он в жизни?

— Ох, Мика! — пришла моя очередь прятать глаза и искать отстраненные темы. — Всё так запутанно и сложно…

— Что тут сложного? Он красив, в человеческом обличье, конечно. И, кажется, довольно обходителен. Вы разговаривали наедине?

— Да, и не раз. Он очень мудр.

— Он волнует тебя, как мужчина женщину?

— Мика!

— А что такого, — подруга делает огромные глаза. — Если между вами есть искра, то это же хорошо!

— Не хочу я искры, — роняю голову на сложенные руки. — Я вообще уже не знаю, чего хочу. Я ведь не любви ищу, не нужна мне она, она только усложняет… — Обрываю себя на полуслове, мысленно отвешивая пощечину. — В общем, это сложнее, чем я думала.

— Тебя ведь тянет к нему, да?

— Возможно.

— Тогда не спеши судить, — веско говорит подруга. — Дай время себе, ему, вам обоим. И дай шанс на что-то большее, чем долг перед богами.

— Мне слишком страшно, — признание вырывается словно само по себе. — Я запуталась, не знаю, верно ли поступаю. И во всем этом проклятом дворце даже поговорить не с кем. Мне тяжело без тебя, Мика.

— А если говорить с Дорнаном? Уверена, любая беседа лучше, чем домыслы и страхи в одиночестве. И потом, должна быть причина, по которой вы встретились. Ты не думала, что вы оба можете научить друг друга чему-то важному? — она задерживает на мне взгляд, потом слегка пожимает плечами. — Впрочем, тебе виднее. Ты всегда желанный гость тут, я готова выслушать тебя и помочь, чем смогу. Приходи в любое время!

— Если зовешь, — вымучиваю я улыбку.

— Конечно!

— Тогда приду.

* * *

А потом мы меняем тему. Мика долго рассказывает о всяких незначительных мелочах, о новых знакомых, услышанных историях. На улице темнеет, Лиллиан просит нас помочь накрыть на ужин. Семья вновь собирается за одним столом, меня зовут присоединиться. Рядом с этими людьми тепло и спокойно, я забываю о времени и совершенно не хочу возвращаться в свою пустую комнату. Не хочу оставаться один на один с новыми, странными мыслями.

После ужина к нам подходит Тереза с книгой в руках. Девушка уводит Мику, вместе они устраиваются у стола, а я наблюдаю, как моя подруга старательно водит пальцем по строчкам под руководством своей юной наставницы. Уверена, искусство чтения окажется не таким уж сложным.

— Составите мне компанию? — раздается за спиной. Странно, я и не заметила, когда Кеган успел подойти так близко.

— Конечно.

Он делает приглашающий жест рукой, указывая на два кресла в самом дальнем углу гостиной. Сейчас, когда за нами никто не наблюдает, дракон становится немного серьезнее, собраннее. Это наталкивает на мысль, что наш разговор не будет пустой любезностью, но мне слишком хорошо и спокойно, чтобы тревожиться наперед. Кеган тем временем наливает два бокала вина, один протягивает мне, из второго отпивает сам.

— У меня удивительная семья, — замечает он словно бы вскользь. — Они так легко принимают новых людей: Мику, вас. Ардере с трудом допускают незнакомцев в личный круг.

— Не сказала бы. Вы выбрали Мику почти сразу.

— Это было больше ее решение, чем моё, — возражает Кеган. — Но я рад, что всё сложилось именно так.

Мы молча смотрим, как Лиллиан укутывает спящего Мэггота клетчатым пледом. Старик просыпается, ловит её руку, оставляет на тыльной стороне ладони легкий поцелуй. А я решаюсь задать вопрос, который мучает меня полдня.