— Тетя Беатрис уже читала тебе эту книжку, да, маленькая? — спросил он.

При упоминании имени тети девочка оглянулась на дверь, да и Гийом тоже, будто одним упоминанием имени они могли вызвать ее сюда.

— Прости, солнышко, но она собирает вещи.

Видимо, Марго уловила грусть и горечь, сокрытую в этих словах, — недаром говорят, что дети необычайно восприимчивы, — и прижалась к Гийому, словно сочувствуя.

Некоторое время они так и сидели — молодой человек и маленькая темноволосая девочка, положившая голову ему на грудь. Потом Марго слезла с его коленей, побежала к полкам и принесла еще одну книгу. Но когда Гийом попытался взять малышку на руки и почитать ей, она засмеялась и отбежала на несколько шагов, потом вернулась к полкам и принесла еще одну книгу, потом еще одну. Скоро на коленях Гийома выросла целая стопка детских книжек.

Когда одна из них упала. Марго засмеялась и стала прыгать вокруг молодого человека.

— Ты, верно, думаешь, что очень мила, да? Ну что же, ты права. — Он легонько щелкнул малышку по носу.

Та засмеялась радостнее и принесла ему еще одну книгу. Потом еще одну.

Гора книг зашаталась, явно намереваясь рухнуть. Гийом попытался подхватить их, и тут услышал коротенький крик и звук падения. Отшвырнув книги, Гийом кинулся к Марго, но опоздал. Девочка каким-то образом пошатнула полки, и большая книга, лежащая наверху, свалилась ей прямо на голову. Малышка упала, ударившись затылком об пол, и потеряла сознание.

У Гийома на секунду потемнело в глазах. Что было потом, он помнил весьма смутно. Может быть, он сделал все не так, но в сознании запечатлелось лишь, как он подхватывает маленькое тело на руки и бежит, призывая Беатрис, к телефону.

Как Гийом умудрился объяснить, что же произошло, неясно. Но Беатрис поняла. Потом приехала «скорая помощь»..

Дорогу до больницы Гийом не запомнил вообще. Но как-то он туда все же попал. Первое, что он помнил отчетливо, — была Беатрис. Она расхаживала взад-вперед по приемному покою, скрестив руки на груди.

— Ты говорила с врачом? — выдавил из себя молодой человек.

Беатрис обернулась и без малейших колебаний прильнула к нему, прижалась щекой к его груди и кивнула.

Он причинил вред. Ей и ребенку. Как он мог? И как можно что-то теперь исправить? Гийома охватило чувство беспомощности. Все, на что он способен, — это обнять Беатрис. Но этого явно недостаточно.

Молодая женщина заглянула в глаза Гийома и прочла там такое безысходное отчаяние, что едва не расплакалась от жалости к нему.

— С ней все в порядке, — тихо сказала она. — Поскольку удар пришелся по голове, а Марго совсем малышка, ее оставят здесь еще ненадолго для более тщательного осмотра. Но она очень скоро вернется домой. С ней все будет в порядке, не волнуйся и не вини себя. Такое случается.

— Мне следовало лучше следить за ней.

— Невозможно предвидеть все. Мы стараемся сделать мир ребенка проще, безопаснее, но несчастные случаи все же происходят. Это естественно.

— Если бы я был внимательнее, этого бы не произошло.

— Когда она хочет, то двигается со скоростью гоночной машины, — покачала головой Беатрис.

— Тогда мне следовало посмотреть, хорошо ли лежат книги на полках.

Молодая женщина вздохнула и снова покачала головой.

— Дело не в книгах, а в падении. Но дети все время падают, предотвратить это невозможно, даже если очень хочется. Именно так они учатся держать равновесие и ходить.

— Ну да, наверное, — сказал Гийом. Однако было совершенно ясно, что он не поверил ее словам. Что бы ни говорила Беатрис, он будет и дальше считать себя едва ли не убийцей.

— Ты собираешься вечно казнить себя за того, что случилось, так ведь? — спросила Беатрис. — Марго, веселая и здоровая, скоро будет бегать и ловить бабочек сачком, а ты продолжишь поедом себя есть.

— Да нет.

— Лжешь. Ты настолько чувствуешь ответственность за других, что винишь себя во всем.

Он приподнял бровь, вроде бы саркастически, но Беатрис обмануть не удалось. Она достаточно успела изучить Гийома. Это была просто маска.

— С ней будет все в порядке, честное слово. Дети не стеклянные.

— Возможно.

— Не возможно, а точно. Мы стараемся защитить их от подстерегающих опасностей. Но непредвиденные ситуации случаются, и именно они позволяют детям вырасти и научиться многому на своем опыте.

Беатрис хотелось сказать, что через пару недель Марго позабудет о случившемся, но, взглянув на Гийома, не смогла проронить ни слова — они застряли в горле. Малышка и в самом деле вскоре все позабудет, но только не он. Ей тоже не скоро удастся изгнать из памяти его искаженное мукой лицо и дрожащий голос.

И дело тут было в другом. Гийом всегда думал, что унаследовал от родителей равнодушие к людям. Он считал, что некоторые люди не имеют права заводить детей, и это казалось ему вполне справедливым. Вот его родители явно не должны были рожать и воспитывать своих чад. Именно они виноваты в том, как требователен к себе их сын.

— Марго в сознании, Гийом. Я ее видела. Сегодня я переночую здесь, в больнице, а завтра се можно будет забрать. С ней все в порядке. — Беатрис вложила все силы души в то, чтобы слова звучали убедительно.

Но он отвел взгляд.

— Слава Богу. И вот еще что… прости меня, пожалуйста.

Беатрис с сожалением поняла, что он говорил не только о Марго — увы, о гораздо большем. Ему жаль, что он не такой, как ей хочется. Гийом просил прощения за все минуты близости, которые не принесли добра, возможно, даже за то, что нанял ее. А еще — что их прощание не прошло гладко.

Ей тоже было очень жаль. Жаль говорить «прощай».

Беатрис уезжает. Эту мысль Гийом никак не мог выкинуть из головы — даже за работой, и тем более теперь, когда они стоят у парадной двери. Отъезд ее — событие не только ожидаемое, но и совершенно необходимое — печалил молодого человека больше, чем он ожидал. Ему хотелось поскорее вернуться к прежней жизни — лишенной эмоций, менее интересной, но более спокойной.

Хорошенькая темноволосая женщина вышла из дома с Марго на руках — видимо, именно она мать малышки и сестра Беатрис. Девочка помахала Гийому рукой и послала воздушный поцелуй. Он ответил тем же.

— Не бойся, можешь подойти к ней, — негромко произнесла Беатрис. — Марго в полном порядке, прямо пышет здоровьем.

— Знаю. Это очень хорошо. — С этими словами Гийом приблизился к девочке, и та поцеловала его в щеку. Молодой человек проглотил комок, застрявший в горле, и сказал:

— До свидания, солнышко.