что только что видел что-то, взолновавшее его. Он подтащил меня к леерам, говоря о том, что меня съедят акулы, и показал вниз. Это было невероятное зрелище по меньшей мере 40 дельфинов, по двое и по трое, ритмично выпрыгивая из воды плыли у носа корабля, выдувая воду из дыхательных отверстий. Это было действительно прекрасное зрелище тихие, любопытные дети из другого мира.»

Тренировочные полеты отнимали у меня большую часть времени. Я записал в своем дневнике:

«Подъем в 04.00, закрыли люки и снова отправились на боевые посты. Матросы надели противоожоговые комплекты и раскидали дымовые шашки для учений пожарных партий и групп борьбы за живучесть. Мы поднимаемся в кают-компанию на обязательный предполетный завтрак, чтобы обнаружить, что несговорчивый старшина-стюард использовал развод на боевые посты, чтобы не готовить ранний завтрак. Мы объясняем ему, что это только учения и что, конечно, «днем» плиты будут отключены из-за повышенной пожарной опасности, но на практических учениях вы не рискуете воздушными авариями при ночных полетах из-за гипогликемии экипажа (который не позавтракал, как того требуют правила). Поскольку мы также поплакались главному старшине, который является столпом силы среди царящего бардака, повторять не пришлось и мы получили завтрак.

Мы направились в центр управления полетами, чтобы подняться на борт «Скаута» Питера Кэмерона, но не нашли там спасательных жилетов. C палубной командой все тоже было сложно (было раннее утро) и они нам ничего не дали, а ближайший склад находился в нескольких милях отсюда. Ник Аллин разобрался с этим для нас, «добыв» три спасжилета. Мы пристегнулись к сиденьям и взлетели. Тогда все из просто плохого стало близко к катастрофе. Деннис, в спешке, случайно прихватил ремнем безопасности ручку циклического шага (это был вертолет с двойным управлением, поэтому органы управления дублировались впереди и по бортам). Питеру пришлось выполнить экстренную посадку, так как он обнаружил, что не может двинуть ручку циклического шага.

Из-за этой задержки мы потеряли несколько минут и корабль лег на другой курс, но ЦУП направил нас в первоначальном направлении прямо на гору, покрытую антеннами.

Мы поняли это, только когда начало светать. Тогда же обнаружилось, что работает только одна радиостанция, а Деннис забыл свой фонарь и не мог видеть карты! Все превращалось в комедию ошибок.

Из-за неисправности электрооборудования Питеру Камерону пришлось репетовать все, что я говорил ему через пилотскую гарнитуру, а еще управлять веролетом. Все шло так хорошо, как и следовало ожидать при подобных обстоятельствах.

Деннису по какой-то странной причине КВВС дали позывной «Волосатая Мэри», а его базовой радиостанцией на корабле была «Тандербокс»[15]. На каком-то этапе передачи с корабля стали очень слабыми, поэтому Питер Камерон (очень опытный и абсолютно невозмутимый офицер Королевской морской пехоты) сказал радисту, чтобы тот вытащил голову из очка. Затем Питер разразился истерическим хохотом и в обстановке всеобщего хаоса вертолет начал пикировать, пока пилот не пришел в себя. Радист на корабле, перенастроив свое оборудование, чтобы улучшить связь, сообщил нам, очень высоким голосом, что сожалеет, но лучше сделать не может, так как его голова застряла. При этом присутствовал очень современный русский корабль радиоразведки, ощетинившийся радиоантеннами, шпионящий за нами и прослушивающий наши радиочастоты. Я вот думаю, что из всего этого понял Иван?»

Майор Джонатан Томпсон, командир SBS, одним из последних прибыл на борт и делил блок-контейнер на мостике с командиром SAS подполковником Майком Роузом. Ожидая прибытия «Фирлесс» на жаре о. Вознесения, Джонатан успел загореть и заскучать. Он обрезал свои легкие камуфляжные штаны до шорт, а вместо пустынных «Велли» носил сандалии с открытым носком и мы все ему завидовали.

Джонатан был тихим, убийственно серьезным и внимательно слушающим. Незнакомый с ним человек мог бы обвинить его в отсутствии чувства юмора вероятно потому, что, сам того не сознавая, стал объектом мягкого сарказма, с которым Джонатан подкалывал людей. Он был членом Британской национальной команды по спортивному ориентированию и хотя сейчас уже серьезно не тренировался, был очень даже способен уделать вчистую в диком лесу многих хороших бегунов, как он проделывал это со мной несколько раз. ПГН-1 вскоре должна была перейти под его командование.

7-го мая, вместе с Деннисом Маршаллом-Хасделлом и его группой тактических передовых авианаводчиков, ПНГ-1 была переведена с «Фирлесса» на его систершип «Интрепид». Который, как и «Гермес», был спасен от сдачи на металлолом. Большая часть остро необходимых военных кораблей была продана кому-либо, либо назначена на слом. Но сейчас все они находились в море на краю света, чтобы разобраться с аргентинской группой торговцев металлоломом.

Будучи гораздо малолюднее «Фирлесса», «Интрепид» был, в целом, лучше. Деннис и я делили каюту рядом с кают-компанией и могли наслаждаться едой и напитками, неслыханными (или закончившимися) на «Фирлессе». «Интрепид» был старше и выведен из состава действующего флота для капитальной перестройки. Но всего за десять дней корабль был переоборудован и выведен в море процесс, который обычно занимает год или больше.

Планировка «Интрепида» внешне была такой же, как и у «Фирлесса», но с некоторыми весьма запутывающими отличиями. Свисали оголенные провода для осветительных приборов, еще не подключенных в спешной подготовке к выходу в море. Весь экипаж «Интрепида» был распределен на другие корабли или береговые базы. Поэтому, чтобы корабль вышел в море в такие рекордно короткие сроки, флот просто попросил их вернуться. Главный старшина кают-компании фактических уже ушел с флота после завершения своих 22 лет службы, но вернулся и был изумлен тем, что кают-компания оставалась «домашней» несмотря на кошмар, который вскоре должен был начаться.

На третью ночь нашего пребывания на борту, пришел приказ переоборудовать «Интрепид» под операционную и полевой госпиталь. Пока мы смотрели странный фильм «Человек Омега» о единственном выжившем после атомной войны человеке, не зараженном ужасной болезнью мутации, инженеры «Интрепида» начали работы в оружейной комнате мичманов по соседству.

Когда флот воюет, все происходит очень быстро. Сначала они вкатили кислородно-ацетиленовые баллоны, чтобы отрезать двадцать квадратных футов от стальной переборки и сделать дверь достаточно широкой для носилок.

Мы едва могли видеть экран из-за дыма и паров. Затем они вытащили раковину из-под нашей барной стойки и снова установили ее в соседней каюте. К тому времени, как закончился фильм, кают-компания была готова для установки специального медицинского оборудования, чтобы завершить переделку. Кислородные баллоны и ящики с инструментами хранились в трюмах корабля, как часть его основного оборудования, ожидая этого самого дня, вместе с инструкциями, которым следовали инженеры корабля.

На следующее утро несколько ужасно высокопоставленных военно-морских медиков