— Может быть, проведя несколько дней в более суровой обстановке, вы передумаете.

С каждым ее словом взгляд Барнса становился все жестче. Но вдруг его интерес к ней будто бы вырос, он словно надумал использовать в своих целях неравенство сил между ними.

— Если вы и в самом деле предпочитаете остаться там, в темноте и изоляции (а это, конечно, ваше неотъемлемое право), позвольте мне сообщить вам, к чему вы должны быть готовы. Как оказалось, у вас третья группа крови с положительным резус-фактором, а эта кровь по какой-то причине (вкус? полезные свойства?) наиболее желательна для вампиров. Это означает, что вас станут скрещивать. Поскольку вы поступили в лагерь без пары, для вас выберут кого-нибудь. У него тоже будет третья положительная группа, что увеличит вероятность появления на свет приплода той же группы и с тем же резус-фактором. Выберут кого-нибудь вроде меня. Это легко устроить. И тогда на протяжении всего вашего детородного цикла вы будете либо беременной, либо кормящей матерью. А у этого положения, как вы, вероятно, видели, есть свои преимущества. Получше жилое помещение, получше питание — в день будете получать по два фрукта и овоща. Конечно, если у вас возникнут проблемы с зачатием, то по прошествии определенного времени, в течение которого вас будут лечить от бесплодия с помощью медикаментозных средств, вы будете переведены на лагерные работы и отбор крови каждые пять дней. Вскоре, если простите мне абсолютную откровенность, вы умрете. — По лицу Барнса гуляла натянутая улыбка. — Кроме того, я позволил себе вольность и просмотрел вашу приемную анкету, миз Родригес, и, насколько я понимаю, вы поступили в лагерь вместе с матерью.

Нора почувствовала пощипывание на затылке — там, где раньше были волосы.

— Вас задержали в метро, когда вы пытались укрыть ее. Интересно, куда вы направлялись.

— Где она? — спросила Нора.

— Она, кстати, все еще жива. Но как вам, возможно, известно, из-за возраста и очевидного нездоровья ее поставили на сдачу крови, а следом на изъятие из обращения.

От этих слов у Норы потемнело в глазах.

— Так вот, — сказал Барнс и разъял скрещенные руки, чтобы взять белый шоколадный трюфель, — вполне можно устроить так, что ей сохранят жизнь. Может быть… я сейчас импровизирую на ходу, но, может быть, ее удастся перевести сюда на условиях неполного изъятия из обращения. Предоставить ей отдельную комнату. Вероятно, даже сиделку. За ней можно обеспечить хороший уход.

Руки Норы дрожали.

— Значит… вы хотите трахать меня, играя в дочки-матери.

Барнс откусил трюфель и с удовольствием обнаружил, что у него сладкая сливочная начинка.

— Знаете, это можно было сделать куда проще. Я пытался быть тактичным. Я ведь джентльмен, Нора.

— Вы сукин сын, вот кто вы.

— Ха-ха. — Он довольно кивнул. — Ох уж этот испанский нрав. Дерзкая. Это хорошо.

— Вы проклятое чудовище.

— Да, а вы повторяетесь. Теперь поразмыслите еще кое о чем. Вы, верно, знаете, что я должен был сделать в тот момент, когда увидел вас: я должен был установить вашу личность и передать Владыке. Владыка бы очень обрадовался возможности разузнать побольше о докторе Гудвезере и всей вашей банде бунтовщиков. А именно об их местонахождении, об имеющихся в их распоряжении ресурсах. Или даже просто куда и откуда вы с матерью направлялись на этом поезде метро. — Барнс улыбнулся и кивнул. — Владыка был бы очень рад получить такую информацию. Я с полной уверенностью могу вам сказать, что повелитель обрадовался бы вашему обществу даже больше, чем я. И он бы использовал вашу мать, чтобы склонить вас к сотрудничеству. В этом нет никаких сомнений. Если вы вернетесь в лагерь без меня, вас в конечном счете идентифицируют. Уж будьте уверены.

Барнс встал, разгладил свою адмиральскую форму, стряхнул крошки.

— Надеюсь, теперь вы понимаете, что у вас лишь одна альтернатива. Встреча с Владыкой, с вечностью в лице вампира.

Взгляд Норы, уставленный в никуда, помутился. Она чувствовала апатию, чуть ли не головокружение. Она подумала, что такое же ощущение, вероятно, испытывает человек после сдачи крови.

— Но вам нужно сделать выбор, — сказал Барнс. — Больше не смею вас задерживать. Я знаю, вы хотите как можно скорее вернуться в лагерь, к вашей матери, пока она еще жива.

Он направился к двустворчатой двери, толкнул ее и вышел в грандиозный коридор.

— Обдумайте мои слова и дайте знать, к какому пришли решению. Время дорого…

Нора незаметно взяла со стола столовый нож и положила в карман.

Гус знал, что Колумбийский университет прежде был крутым учебным заведением. Множество старых зданий, образование, стоившее бешеных денег, сумасшедший уровень безопасности, камеры видеонаблюдения. Он когда-то видел здесь студентов, которые старались слиться с окружением: одни — из-за своей социальной активности, чего он никогда не понимал, другие — по криминальным причинам, очень даже ему понятным. Но что касается самого университета, заброшенного кампуса на Морнингсайд-Хайтс и всех служебных сооружений, то там не было ничего, на что ему стоило бы тратить время.

Теперь здесь была база Гуса, его штаб и его дом. Этот гангстер-мексиканец ни за что не покинул бы свою территорию. Он бы сначала взорвал тут все, если бы его вынудили это сделать. Когда террористических и охотничьих дел поубавилось, все более или менее упорядочилось, Гус начал искать себе постоянную базу. Ему она и в самом деле была необходима. В этом новом мире непросто было орудовать эффективно. Сопротивление стало его единственным занятием, а сопротивляться с каждым днем было все труднее. Полицию, пожарную и медицинскую службы, дорожный надзор — захватили всё. Прочесывая свои прежние площадки в Гарлеме в поисках места для базы, он нашел двух ребят из банды «Ла Мугре», промышлявших теперь, как и он, диверсиями, — Бруно Рамоса и Хоакина Сото.

Бруно был жирный (другого слова и не найти), питался в основном чипсами «Читос» и пивом. Хоакин был подтянутый и статный. Ухоженный, весь в татуировках и полный ненависти. Оба они стали братанами Гуса, готовыми умереть за него. Да и с самого рождения были готовы.

Хоакин отбывал срок вместе с Гусом. Сидели в одной камере. Гус провел там шестнадцать месяцев. Они готовы были драться спина к спине, и Хоакин отбывал потом срок в одиночке, после того как локтем выбил зубы одному из тюремщиков — громадному черному парню по имени Рауль (ну и имечко для человека без зубов — Рауль[12]). После появления вампиров (некоторые называли это Падением) Гус во время ограбления магазина электроники снова встретил Хоакина. Хоакин и Бруно помогли ему утащить большой плазменный телевизор и коробку с видеоиграми.

Они вместе захватили университет и обнаружили, что тот заражен лишь местами. За заколоченными дверьми и окнами, уплотненными стальными панелями, все внутри было разграблено и осквернено аммиачными выбросами. Студенты покинули университет заранее в попытке убежать из города и добраться домой. Хоакин полагал, что далеко они не ушли.