– Стой ты! Че такой торопливый и злой? А боец стоящий?

– На фоне того говна что у тебя есть? Стоящий.

– Победит?

– Победит.

– Сейчас дам двадцатку тебе…

– Иди нахер, Эйжоп.

– Стой! Сорок!

Вместо ответа я защелкнул ремень поясной сумки, подобрал игстрел и отвернулся.

– Ладно! Пятьдесят! Сейчас принесу!

– Уже шестьдесят.

– Ты… хрен с тобой! Шестьдесят! И орк Рэк будет здесь через десять минут.

– Ага. О! Чуть не забыл – еще с тебя две бутылки хорошего самогона и пара банок персиков.

– Слушай… уже наглость, нет?

– Сколько ты заработал на мне со ставок?

– Не так уж и много. Первые два боя я считал, что ты наглое мясо.

– Зато про Рэка ты знаешь, что он боец.

– Ладно! – повернувшись, Эйжоп махнул прилипшему к стене старичку и повелительно рявкнул – Две бутылки самогона и две банки персиков. И живо!

– Только у Жабы не покупайте лучше – заметил я.

– Почему?

– Просто у Жабы настоящим героям покупать позорно и непростительно.

– Да почему? Вроде нормальные товары… знаешь, что нехорошее про Сэма?

Я пожал плечами. Кивнул на толпу.

– Молчишь и киваешь? Ну хрен с ним. Так… Персики и бухло щас будет. С Рэка пять победных боев, если будет в состоянии. Толпа только завелась после того твоего приема, когда ты снес локтем благородный нос трахнутого викинга… как ему теперь жить?

– Три боя обязательно. Пять боев… Если будет в состоянии. И если захочет. И еще, Эйжоп…

– Карл!

– Рэк не такой терпеливый как я. И не такой мирный.

– Это ты-то мирный?

– Разговаривай с ним спокойно. Не провоцируйте. Бухла и наркоты не предлагать.

– Это твой боец?

– Мой. Наколешь или подставишь его – подставишь меня.

– И много вас?

– А че?

– Боевитые бабы есть?

– А че? Эйжоп что ты как жопа запорная? Все из тебя выдавливать приходится…

– Я даже понять не могу почему еще не свистнул парням, чтобы они из тебя котлету сделали…. Может, потому что я очень добр?

– Потому что ты просто хитрый зазывала мечтающий стать во главе крупного дельца. Тебе срать на Зомбилэнд и статус героя. Ты здесь чтобы зарабатывать бабло. И готов стерпеть многое, если чуешь запах денег.

– Хера себе… – опешил Эйжоп, отступив на шаг – Ну знаешь… так что насчет боевитой бабы?

– И даже красивой. Рыжая, шикарная и безумная.

– Как раз! Те же условия?

– Дороже – усмехнулся я – Но заплатишь уже ей. И не могу обещать, что она придет – сама решит. Но если увидишь спрашивающую Эйжопа ослепительную красотку – это она.

– Карла, сука, Карла! Постарайся, Оди. И с меня еще один весомый подарок, пахнущий персиками и спиртом. Чем не праздник?

– Только не от Жабы.

– Да почему?

– Я же сказал.

– Настоящим героям у него покупать позорно и непростительно. Да. Слышал. Но почему? Че он такое сделал?

– Персики заберу по дороге – улыбнулся я и шагнул к азиату у стены – Эй, голодный. У меня чувство, что твою харю – только более сытую и гордую – я видел совсем недавно. Но ведь мы не встречались…

Молчание… молчание…

– Жрать хочешь? Если да – пошли со мной к первому бараку. Без всяких условий. Пожрешь – и можешь сваливать. Захочешь остаться – поговорим.

Азиат легко и быстро выпрямился, меч словно сам собой оказался на поясе, спина гордо выпрямилась, подбородок взлетел вверх. Голодный и гордый готов бесплатно пожрать. Без всяких условий.

– Осторожней с ним – ничуть не стесняясь азиата, буркнул Эйжоп – Клаппабайм проклят.

– Как-как? – поразился я.

– Проклят.

– Да нет. Я про имя.

– Хрен знает как его зовут. А кто-то прозвал Клаппабаймом.

– И что оно значит?

– Да вроде как что-то хреновое. И правильно – он три раза был там – последовал кивок в сторону Зомбилэнда – Три раза уходил в составе неполного сквада. И три раза возвращался один. Израненный, но живой. Тогда как остальные там и полегли. Проклят он.

– Ты только что подрос в моих глазах – сообщил я азиату и зашагал к первому бараку, спеша навстречу семенящему старичку, бережно прижимающему к груди сверток.

– Жду бойца, Оди! И ты заглядывай!

Не оборачиваясь, я помахал рукой и искоса глянул на шагающего чуть позади Клаппабайма:

– Через пару часов собираюсь заглянуть в Зомбилэнд. Если появится желание размяться – возьму в сквад на временной основе.

Вспомнив, повернулся и крикнул на всю улицу:

– Эйжоп!

– Карл, сука, Карл!

– Сегодня собираюсь в Зомбилэнд. Так что моего бойца не задерживай! И если будут желающие оплатить часть цены за проход в тамбур – пусть подтягиваются к дверям через пару часов! С моего сквада двадцатка!

– Ты дурак, гоблин! Успеешь еще сдохнуть!

– Передай всем!

– Да пошел ты!

– Спасибо!

На ходу приняв звякнувший сверток у старика, всучил ему серебряную крону и потопал дальше, широко улыбаясь. Хороший сегодня день. Многообещающий и длинный…

Отпив странную смесь из самогона, персикового сока, бурого сахара, таблетки шизы и воды, старичок от избытка чувств помотал седой головой и блаженно зажмурился:

– Есть все же жизнь, да?

– Наверное – хмыкнул я, крутя в пальцах стакан воды с парой капель персикового сока – подруга старика, та самая что в борделе в странной позе всю жизнь отстояла, подлила чуток из банки, заметив, что если мутно – то и сытно.

– Ну… вот теперь можно и о плюшевом засранце рассказать!

– Наконец-то!

– Ты вот хрен молодой и хрусткий, в наши края кладбищенские только прибыл и вряд ли наслышан о легендах и былях замшелых многое?

– Почти ничего.

– Про Однара слыхал?

Я кивнул:

– Сюда со сторожевым двадцать восьмым табором приехали. Они рассказали за вечерними беседами.

– Двадцать восьмой сторожевой – старик причмокнул мокрыми от персикового коктейля губами и растянул их в улыбке – Боевые засранцы! Таким член в рот не клади!

– Было бы тебе что класть – зевнула старушка и глянула в сторону костерка, где царило великое оживление и откуда несли пару тарелок с похлебкой.