— Почему? — удивился Кирилл. — Мы же неструсили, мы просто опоздали.

— А это тоже непростительно!

— Ерунда!

— Ну все, Хованщина, пошли наверх, а то бросили мы тамтвою Ляльку, а ей сейчас, наверное, трудно.

— Ой, да…

Они поднялись в квартиру. Их встретила Лялька. Вид у нее былсмущенный.

— Куда ты пропал? — накинулась она на двоюродногобрата.

— Надо было! А где они?

— В комнате. Плачут!

— Оба?

— Ага!

— Ну и как она тебе? — прошептал Кирилл.

— Вроде ничего… Не противная.

— По-моему, тоже…

— Я вот только подумала, каково маме будет…

— Ну, милая, раньше надо было думать!

— Почему это?

— А на кой черт ты тогда всю эту кашу заварила?«Найдите мне папу! Найдите мне папу!» Нашли папу, на дом, можно сказать,доставили, а теперь в кусты?

— А ты считаешь, что я должна?

— Ничего ты не должна! Это твое лично дело! Хочешьпризнаться — признавайся. А нет, так нет.

— Кирка, я боюсь!

— Чего, горе мое?

— А вдруг он не поверит? Вдруг будет недоволен, тогдачто?

Мальчики молчали, а что тут скажешь? Действительно, всеможет быть. И вдруг Петька решил: «Я попробую сам поговорить с Кострючко,наедине, по-мужски, и, когда пойму его позицию…»

— Знаешь, Ляля, ты, наверное, права. И спешить нестоит, особенно в этой ситуации…

— Ты хочешь сказать, что он может почувствовать себяобязанным, да? После того, что я…

— Вот именно. Ты умница Ляля.

— Но если он уедет?

— Даже если он уедет, что с того? Ты же теперь знаешь,кто он, где живет, и потом, после всего, что мы для него сделали, вернее, ты,он не исчезнет неведомо куда. Не должен, по крайне мере. А хочешь… Хочешь я сним поговорю?

— О чем? — испуганно воскликнула Ляля.

— Как о чем? О тебе! О том, что ты его дочь?

Она растерялась. Взглянула на Кирилла. Тот пожал плечами,мол, поступай, как знаешь.

— Ты? Но я… А это удобно?

— Кому? Мне? Запросто! И он, думаю, поймет, что тебеэто очень трудно…

И Ляля вдруг просияла.

— Петя! Ты… Ты сможешь, я знаю! Ты ничего неиспортишь! — восторженно проговорила она. — Да! Я согласна!

— Хорошо, — кивнул Петька, — только ты меняне торопи, ладно? Для такого разговора нужно улучить момент.

— Да, да, я понимаю!

— Мне ведь еще придется с ним говорить о нашем деле, иесли разговор пойдет как надо…

— Да-да, я не буду тебя торопить! Скажешь, когдасможешь! Я так тебе благодарна!

— Да погоди с благодарностью, неизвестно еще, как всеобернется и что он скажет, когда узнает…

Но тут на кухню вышла Серафима Ивановна. Вид у нее былизмученный, но счастливый.

— Ребята, дорогие мои… У меня просто нет слов. Лялечка,летка, я думаю, мы еще пробудем у тебя дня два-три, пока Влад окончательнопоправится… Мы тебе не очень в тягость?

— Нет-нет, что вы… — вспыхнула Ляля.

— И давай договоримся: пока я тут, хозяйством будузаниматься я. Сейчас я погляжу, что у вас есть из продуктов, и приготовлю ужин.Обещаю, это будет вкусно!

И она решительно открыла холодильник.

— Да, негусто, — засмеялась она, — вот что,дорогие, не сбегать ли вам в магазин? Я бы и сама пошла, но…

— Ни в коем случае, вам нельзя! — закричал Петька. —Мы сами. Я, кстати, ужасно хочу есть!

— Я тоже, — признался Кирилл. — А что надокупить?

Серафима Ивановна дала им денег и список того, что следуеткупить.

— Я с вами! — вызвалась Ляля.

— И ты не боишься нас тут одних оставлять?

Ляля не поняла.

— А вы одни не можете? — растерянно спросила она.

— Нет, деточка, я не о том! Просто мы ведь совсем чужиелюди…

— Господи! Да что вы… Как вы можете?

— Я пошутила. Глупо, признаю! Иди спокойно, детка, тебенадо выйти на воздух, а то ты бледненькая…

Они втроем вышли из квартиры.

— Хорошо! — Ляля с удовольствием вдохнула свежийвоздух. — Я и правда дома засиделась!

— Петь, — спросил Хованский, — а ты почемутак свободен? Почему не на даче?

— Очень просто! Родители уговорили бабок пожить двенедельки на даче. А места там — кот наплакал, вот я и отпросился!

— И тебя не проверяют?

— Почему? Каждый день проверяют, но пока везет! Да ещеза мной соседей приставили следить, но они отличные мужики, Эдуард Николаевич иМаксим Николаевич. Они меня не сдадут!

— А, что те, которых ты черт те в чем подозревал?Кстати, в похищении Ленки Коршуновой, да?

— Именно, — засмеялся Петька.

Петька остался ужинать. И впервые за последние дни ВладиславРусланович ужинал со всеми. Он похудел и побледнел, но выражение лица было ужесовсем другим.

— Владислав Русланович, — начал Петька, когда седой было покончено, — вам уже лучше, правда?

— Еще бы!

— Как вы думаете, завтра утром вы в состояние будетесерьезно поговорить со мной?

Лялька вспыхнула и отвела глаза, хотя Петька сейчас вовсе неимел в виду ее.

— Поговорить с тобой? Разумеется, дружище! Я и сейчасмог бы…

— Нет-нет! — вмешалась Серафима Ивановна. —Сегодня никаких разговоров. Всем надо отдохнуть.

— Хорошо, я приеду завтра утром! — сказалПетька. — А сейчас мне уже пора.

— Погоди, Квитко, я с тобой, а то тут будеттесно! — заявил Хованский.

— Квитко? — переспросил ВладиславРусланович. — Ты сказал «Квитко»?

— Ну да, — растерянно ответил Кирилл. — Егофамилия Квитко.

— А как зовут твоего отца? — спросил Кострючко.

— Игорь Алексеевич!

— А бабушку — Мария Львовна?

— Да. Вы их знаете?

— Ну еще бы! Мы с твоим отцом учились в институте! И яотлично помню и бабушку твою, и прабабушку… Она жива, Елена Константиновна?

— Жива и здорова! А! теперь я все понял! —закричал Петька. — А то я так мучался!