Что?

Затишье после бури наступило неожиданно. Вихрь развеялся, как не бывало, и белый пух вперемешку с мельчайшими кусочками ткани покрыл все вокруг толстым слоем.

— Извини, — произнес стихийник покаянно, все еще продолжая удерживать меня в своих объятиях.

— Извинила.

* * *

На тот момент я даже представить себе не могла, что произнеся всего лишь одно это слово, я упустила момент, когда девятый был неимоверно открытым, внимательным и уступчивым, одним словом — податливым. А вот теперь, всего час спустя, за завтраком я не могла добиться от него вожделенной помощи с поступлением в Академию МагФорм. И на все мои уловки он отвечал с каменным лицом Ганса:

— Я против.

Прищурилась и спросила прямо:

— Вы против моего образования или своей помощи мне?

— И того, и того, — отрезал мужчина с совершенно невозмутимым видом. — Во-первых, моя протекция вряд ли поможет вам, скорее навредит, а во-вторых, после вихря я начинаю опасаться за свою жизнь и жизни окружающих.

— Неужели, — судорожно выдохнув, я припомнила восторженный тон Эвении и постаралась максимально его передать: — Неужели, вас, профессора-практика, стихийника и гениального ученого, так удивил маленький кратковременный смерч?

Лесски, услышав меня, поперхнулся:

— Это была статичная самоуничтожающаяся воронка Кервея!

— Ну и что?

Он с трудом подавил кашель и, хрипя, пояснил:

— Динамичная структура которой была получена в опытных условиях двадцать семь лет назад 17 декабря в 6:30. В тот день эта удивительно мощная и своевольная магформа всего за три минуты уничтожила лабораторию ветров в Граздо и унесла жизни десяти ученых.

В тишине, повисшей после его слов, мне стало чрезвычайно неуютно. Я невольно заметила, что он как-то странно назвал эту дату.

— Благодаря этому событию я в тот день чуть было не родился в неполной семье. — На мое удивленное недоумение девятый пояснил: — Мой отец участвовал в эксперименте, и он чудом остался жив. — Лесски разлил чай, не используя воздушных потоков, добавил сахар, сливки и продолжил говорить: — По правде сказать, меня пугают масштабы ваших всплесков, как, впрочем, и экспериментов. Поэтому я запрещаю их.

— Вы… вы разорвете нашу договоренность о лаборатории?

— Простите, Ирэна, — профессор развел руками, — но вы, как маг, опасны для общества.

От такой несправедливости я едва не заскрипела зубами и ответила упрямо:

— Опасна я или нет, может определить лишь принимающая комиссия! Одну я уже прошла, пройду и другую.

— Не спорю, — ответил стихийник. — Однако до той поры нам бы еще дожить. Кто знает, с чем еще придется столкнуться. — С ленивой улыбкой он начал перечислять: — С метелью, штормом, ураганом, песчаной бурей, а может быть…

— С нашествием ваших поклонниц, — оборвала я его на полуслове и порывисто встала. Если он позволяет себе нарушать договоренности, то и я имею на это полное право. Чем, к его неудовольствию, и поспешила воспользоваться: — Уверена, узнав о том, что вы вновь свободны, они непременно нанесут вам визит, а может, два.

— Что значит — свободен? — не понял девятый. — Вообще-то я с некоторых пор…

— Лишились псевдоневесты, — закончила за него с невинной улыбкой на губах, — как и я лабораторных часов.

Вот так вот! Попробуйте, профессор, собственную пилюлю и посмотрите, как перед мысленным взором рушатся ваши далеко идущие планы.

Как и ожидалось, горькое лекарство от наспех построенных воздушных замков не пришлось Лесски по душе. Его лицо вытянулось, и сам он весь подобрался, недоверчиво глядя на меня. А я гордо расправила плечи и не подала вида, как расстроена.

В лабораторию не пустит — не беда. У меня есть книги, я справлюсь без его помощи и поддержки! А сейчас выторгую у него иное право.

— Дейр, через два дня в Ридмейру прибудут мои сестры. Надеюсь, в счет вчерашней инсценировки вы отнесетесь к моей просьбе с пониманием и позволите им погостить в вашем доме. Хотя бы в уикэнд. Можно?

Но он молчит, продолжает буравить тяжелым взглядом. И кухня, где мы сегодня завтракаем, уже не кажется теплой и радушной, а скорее холодной и отчужденной.

— Ливи и Эсмира сущие ангелы, не то что я. Знаете, тетя говорила, что они даже в детстве отличались крайне благоразумным поведением…

— Ирэн, — позвал он глухо.

А я не слушаю, продолжаю лепетать о моих старших сестрах и их достоинствах:

— …они всегда спасали бездомных животных, занимались благотворительностью и воспитывали меня…

— Ирэн! — настойчивее повторил Лесски.

— То есть мной они занимались в перерывах, наверное, поэтому я столь своевольна…

— Ирэн, я не хотел бы ссориться… — громко заявил профессор, — ссориться с невестой в течение всего вашего криб-срока.

— Псевдоневестой, — поправила тихо.

— Именно с ней. — Он поднялся, подошел ко мне и вместо того, чтобы вернуть договоренность, окончательно разрушил едва мелькнувшую надежду. — В лабораторию я вас все равно не допущу, простите. Но вы можете попросить что-нибудь иное.

— Равноценное?

— Да, — произнес маг, с трудом разжимая зубы.

Наши взгляды встретились. Вот он, миг откровения, миг, когда я могу попросить то, что нужно, и быть уверенной, он не откажет. Перед глазами пролетела тысяча вариантов, но все они были краткосрочными и не важными. Всевышний, что же попросить?

— Итак, ваше слово, — поторопил меня девятый.

И я нашла вариант, который удовлетворил бы меня полностью и вернул разбитые надежды!

— Если я пройду комиссию и меня не посчитают опасной…

Кажется, я только что слышала, как он скрипнул зубами. Скрипнул, вздохнул и взялся за нелепое предостережение с самым умным видом:

— Ирэна, я сомневаюсь, что вас допустят.

Но я упрямо повторяю:

— Если я пройду комиссию… Если поступлю в Академию МагФорм…

— Ирэна, не стоит питать иллюзий, — вздохнул правообладатель и положил руки на мои плечи, явно желая меня встряхнуть. — Ваше прошлое учебное заведение разительно отличается от столичного…

Но я не слушаю.

— Если я пройду комиссию, поступлю в Академию МагФорм, вы и слова не скажете против моего обучения! — Сказала, и даже дышать стало легче.

— Я в любом случае не буду против вашего обучения, — огорошил признанием девятый, — но я более чем уверен, что вы не пройдете отбор.

К Всенижнему его сомнения! Я хочу в академию, я в нее поступлю.

— Пройду, спорим!

— На что? На лабораторию? — улыбнулся догадливый и повторил свое решение: — Я вас в нее в любом случае не пушу.