— Да неужели? — скептически изогнула бровь. — Менее четырех часов назад вы были абсолютно противоположного мнения.

— Я еще не знал, какие перспективы мне открываются. Даже представить не мог.

Стихийник скосил взгляд на еще одну гордо удаляющуюся от нас красавицу, и я, проследив за ним, увидела знакомое пальто воинственной огневички. Если не ошибаюсь, даму звали Данаей. И в свете всего вышесказанного и сделанного нешуточное беспокойство развернулось в моей груди колючей проволокой. Что-то не нравится мне его тон.

— Какие именно перспективы?

— Свободолюбивые, — ответил девятый. — Понимаете ли, Ирэна, королевские балы, семейные вечера, праздники на кафедре, скачки, соревнования магов, конкурсы невест и холостяков, рауты и дни рождения коллег съедают массу времени. Ранее я уклонялся, как мог, и использовал все мыслимые и немыслимые предлоги…

— А теперь? — спросила и остановилась, потому что чувствую не только неясную опасность, но и подвох.

— А теперь… — Он повернулся и с улыбкой поправил меховой воротник моего плаща, затем взял за руку с таким видом, словно бы держит бесценное сокровище. — Я намерен использовать «приличную причину» как в теории, так и на практике. — И, щелкнув меня по носу, дальше повел: — Оказывается, постоянные отношения несут немыслимую пользу.

— Да? Что же вы утром стояли как истукан? — с досадой в голосе вопросила я.

— Испугался. В те минуты вы стали олицетворением той невесты, что матушка искала для меня.

— Мягкая, добросердечная и ответственная? — перечислила, будучи полностью уверенной в своей правоте. Ведь именно таких в жены и прочат, и усиленно ищут.

Но профессор ответил иное.

— Скучная, прилипчивая и чрезмерно ранимая. С такой не пошутить — расплачется. — На мгновенье он даже скривился и тут же подмигнул мне: — А вы другое дело!

— Ну, спасибо.

— Пожалуйста!

— Но это еще не значит, что я согласна.

Лесски рассмеялся и, прижав меня крепко, прошептал у самого ушка:

— Просто мы еще не говорили о цене.

Вчера, как и ожидалось, родители профессора спешно покинули нас под благовидным предлогом, однако не забыли спросить, в какой гостинице я остановилась. Из-за отчаянно молчавшего Лесски пришлось соврать, что визит в Ридмейру был незапланированным и коротким, но в следующий свой приезд я обязательно их навещу.

Они слушали, кивали, лукаво глядя на нас и старательно скрывая многозначительные улыбки. Затем девятый, потакая своей идее, долго гулял со мной меж цветущих кустов, после пригласил на ужин в один из самых посещаемых ресторанов и не забыл сводить на театральное представление. Мы вернулись затемно, уставшие, но довольные, и каждый думал о своем. Я о том, как попрошу помочь с поступлением в Академию МагФорм, он о каком-то испытании. Спать разошлись в разные комнаты, а проснулись…

— Профессор!

И опять дежавю ощущений, подушка с шерстью под щекой, мерно вздымающаяся твердь подо мной, бухающий ритм чужого сердца у самого уха и… О Всевышний, немерзнущая тазовая область!

— Сэр Лесски, — взвилась я, отлипая от мужчины, — что вы тут делаете?

— Сплю.

— Вас что, как василиска, на тепло тянет?

Мгновенно оказалась на свободной половине кровати, натянула одеяло до подбородка.

— На комфорт, — ответил девятый, поворачиваясь на бок лицом ко мне и подкладывая ладошку под щеку. — Уж извините, но после работы я его обеспечить себе не мог. Силы иссякли.

Опять упрек в излишней мокроте всего дома, но уж теперь я на чувство вины давить не позволю.

— И? — спросила воинственно.

— И я пришел к вам за состраданием. Спросил, не будете ли вы столь жалостливы, чтобы приютить… — улыбнулся сонно и очень притягательно, ленивым движением убрал волосы со лба, выдохнул: — А вы молчите.

Это явно не конец истории, потянувшись за подушкой, я приготовилась дослушать ее до конца. Что-то подсказывало: ее завершение услышать мне будет не просто.

— И?

— А молчание, знаете ли, знак согласия! — заявил стихийник со смешком. — И не нужно делать такого возмущенного лица. Между прочим, за свою любовь к комфорту я поплатился вашей вылазкой на… соседа.

Он взглядом указал на свой ничем не прикрытый торс и подмигнул.

— Профессор! — возопила, в надежде призвать его к серьезному тону, а добилась противоположного эффекта. Комнату заполнил его хриплый смех.

— Ирэна, после всего произошедшего вы просто обязаны звать меня Дейром!

Насторожилась, а подушка в моих руках затрещала, выдавая степень охватившего меня ужаса. Я не помню, что было. Я спала! И совершенно не ведаю, что происходило ночью. Облизнула вмиг пересохшие губы, спросила скрипучим голосом:

— А что между нами было?!

— А вы не помните? — невинно улыбнулся он. И взгляд девятого правообладателя заскользил по моему лицу, к шее, затем к плечам и ниже, словно бы и не по подушке вовсе, до самого одеяла, а затем… стихийник медленно облизнулся и нахально посмотрел в мои глаза: — Совсем?

— Нет, — выдохнула я, — не помню.

— А зря…

Всевышний, что же ночью было?!

И вибрация его голоса наполнила комнату звоном, а меня дрожью, крупной, морозной и немного злой. Неожиданно в спальне поднялся холодный северный ветер, который закружил по комнате невесть откуда взявшийся белый снег или пух.

— Ирэн?.. — Он настороженно перевел взгляд с бушующего белого смерча на меня и потребовал невозможного: — Ирэна, успокойтесь.

Как успокоиться? Если меня сейчас куда более волнует не восьмичасовой провал в памяти, а воронка, в эпицентре которой мы находимся. Ее потоки уже разорвали подушки и одеяло, слизнули с кровати простыни и чуть не оставили профессора без брюк. И теперь они примеряются, собственно, к самому Лесски, налетают на него, стараются перевернуть и оторвать от кровати. А он вместо того, чтобы бороться с катаклизмом магформы, ползет ко мне, рыча сквозь зубы:

— Я пошутил! Слышите? Пошутил…

Слышу. Но разве это важно сейчас?

Стихия ревет, сатанеет от ярости и, концентрируясь на источнике злости, стремительно сужается, чтобы разорвать нас и уничтожить.

— Не стоит… делать… поспешных выводов… — рычит девятый, добравшись до меня, — и реагировать… в соответствии с ними…

Он меня к себе спиной повернул, сжал в крепких объятиях.

— Да-да, — ответила тихо и, чуть повернувшись в его руках, бесстыдно уткнулась в профессорскую шею. — Еще скажи, что это все я.

— И скажу, — прошептал Лесски у самого ушка и поцеловал меня в висок, — только плакать перестань.