Из-под скиммера торчало чьи-то ноги и Луциан присмотрелся.

— Ох, это я натворил? Но я всё исправлю.

Он залез в карман, вытащил толстую пачку реалов и бросил на труп.

— Вот вам и не в чём себе ни отказывайте.

— Ваше Императорское Величество, нам нужно уходить, — сказал Хаден Айскаден.

— Согласен, — император сел на чудом уцелевшее кресло. — Уходите.

И захрапел.

— Внутри кто-то ещё, — сказала Кейт.

— Это из свиты, — ответил Айскадер. — В основном не сильно знатные, те, кто посимпатичнее. Все мертвы, ведь только император догадался пристегнуться, хвала его мудрости.

— Забираем его! — в комнату вошли двое гвардейцев-мутахавиров, а с ними человек в сером камуфляжном костюме и красном берете, с большими круглыми глазами и крючковатым носом. — Только закройте лицо, чтобы никто не видел.

Мутахавиры накрыли храпящего императора одеялом и вынесли прямо в кресле.

— Поздравляю с возвращением, генерал Басаран, — сказал Айскадер. — Нам вас не хватало.

Генерал с круглыми глазами уставился на начальника тайной полиции.

— Вот и ты, Айскадер. Я бы поздравил тебя с повышением, но не буду. Завтра поговорю с Его Императорским Величеством, что практика чередования охраны очень опасна. Его Величество могут защищать только мутахавиры, а не бастанджи, как сегодня. Мы бы не допустили, чтобы император управлять таким опасным транспортом в его состоянии. Мы умеем сказать ему «нет». Лучше прибери этот мусор.

Он показал вокруг и ушёл. Вскоре Гарпия Гвардии поднялась в воздух, унося с собой императора с генералом.

— Звучит обидно, — Айскадер хмыкнул. — Но я рад, что всё хорошо закончилось, — он отошёл в сторону, по пути наступив на чью-то руку. — Пора заниматься чисткой, но это я оставлю на вас, Кейт. И да, вы же понимаете, что всё должно остаться в полной тайне. Корпорация устроила теракт, погибли люди, но террорист обезврежен. Хорошо, что он рядом, — Айскадер показал на кухню, где сидел выживший. — Займитесь им в особом порядке. Вам же не привыкать, дженель.

Он ушёл. Бастанджи деловито убирали все следы пребывания императора, а парень всё ещё всхлипывал. Обречённый на смерть только за то, что император спьяну решил сесть за руль летающего транспорта. Как был обречён на смерть Ник Райвенгов, ставший жертвой чьих-то интриг.

— Что же со мной будет? — спросил парень, когда Кейт тронула его за плечо.

— Как тебя зовут?

— Сергей, — ответил он.

— Сергей, пойдём-ка со мной, — Адалет взяла его за локоть. — Пойдём, только не говори ни слова. Пожалуйста.

Айскадер ушёл, и никто не спросит у старшего по званию, куда она ведёт свидетеля (и преступника заодно). А Кейт уведёт его в гравилёт, по пути скажет, чтобы молчал, и передаст Квистуре, тем, кто выжил. Но этот парень не умрёт за то, что не совершал. Главное, чтобы никто ничего не заподозрил сейчас, чего бы ей это не стоило потом. Хватит с неё и одной жертвы. Кейт ещё помнила, почему пошла в тайную полицию, помнила свою присягу. Клянусь защищать подданных императора даже ценой собственной жизни, говорила тогда она. А не убивать беззащитных людей.

— Не смотри, — сказала она, когда они прошли мимо места аварии. Из пролома в стене дул холодный ветер. — Просто не смотри.

— Да, — Сергей отвернулся. — А это правда был…

Он странно вздохнул и начал заваливаться на бок. Кейт его подхватила, но парень продолжил падать. Пятно крови на белой рубашке быстро расплывалось.

— Ну, я бы просто свернул ему шею, — сказал Айскадер, входя в комнату. — Но так тоже неплохо, а то снайперы получают большую зарплату, но просто лежат на брюхе целыми днями. Хотя, пуля… ладно, неважно, террористов кремируют. В машину его! — приказал он и два бастанджи подняли тело. — Измажьте кровью посильнее, чтобы не было видно дырки и журналистам скажите, чтобы сильно подробно не снимали. Когда закончат, этого в морг и в печь.

Элитные дигерины уже занимались делом, а Айскадер медленно за этим следил.

— Знаете, дженель Адалет, на мгновение у меня возникла мысль, что вы хотите меня предать, — прошептал он. — Не советую. А теперь… вас ждёт отец. И не забывайте, что послезавтра прибывает Большая Черепаха. Будет очень много работы. Свободны.

Вокруг госпиталя, несмотря на комендантский час, собралось много людей. Кто-то играл на гитаре, кто-то пел, некоторые танцевали. Кахины недовольно на них посматривали, но не разгоняли.

— Что случилось? — спросила Кейт одного из патрульных.

— Новый главный врач отказался от суда, — ответил полицейский и с удивлением посмотрел на неё. — Вы разве не слышали? Хотя да, столько всего случилось. Сегодня был суд. Госпиталь пожаловался на родителей того парня, что застрял в коме, помните? Сектанты запрещали что-либо с ним делать и пробуждать.

— Вспомнила. И что дальше?

— Дело мутное, но сейчас не до него. Сначала погиб главный врач и его адвокат в катастрофе, потом от приступа умер обвинитель, а судья захлебнулся в ванной. Вчера ещё покончил с собой новый главный врач, а его заместитель сегодня отозвал исковое заявление, вот и эти ликуют, — патрульный недовольно поморщился. — Теперь парнишка будет в коме, пока не умрёт. Но, надеюсь, когда поймаем Мстителя, то займёмся и фанатиками.

— Мстителя? — удивилась Кейт.

— Извините, я не должен был, — полицейский посмотрел на её форму.

— Говорите.

— В общем, в народе рассказывают, что это Мститель, отец, что поклялся расквитаться с каждым, кто убил его сына. Так говорят, — добавил он поспешно.

Кейт кивнула и заметила доктора в помещении, что жестом пригласил её войти. Императорский госпиталь — целиком государственное заведение, но считался лучшей больницей для простолюдинов. Вообще, Кейт собиралась перевезти отца в более дорогое место, но старик завредничал и не захотел уезжать.

— Мы думали, вы приедете раньше, — сказал доктор с укоризной в голосе. — Ему стало хуже.

— Сейчас сложно вырваться, — ответила Кейт.

Ещё одна смерть на её счету, пусть и сделанная не её руками. И очередная жертва, обвинённая во всех грехах посмертно. Тревога от случившегося даже затмевала тревогу от ожидания встречи с отцом.

Болезнь сильно подкосила когда-то высокого крепкого мужчину, но в последние дни он почти превратился в скелет. Отец спал, подключённый к аппаратам, самым совершенным, что сейчас остались. Лицо больше напоминала череп, обтянутый кожей, которая так усохла, что торчащая седая щетина кажется острой. Он не хотел переезжать в более комфортабельное место и остался тут, в палате со стенами из облупившегося кирпича и ржавых труб. Все палаты в этом крыле такие.

Кейт села рядом, и отец открыл глаза.

— Ты пришла, — прошептал он очень слабым голосом. — А я вот ухожу. Тебя только дожидался.