– Если так, то это потрясающе! А где наши невезучие? – вдруг спросила Винни. Всякий раз, когда они с Сесилией перешёптывались, ей казалось, что их кто-то подслушивает.

– Стоят у окна, наверху. Вид у них странный!

Проследив за взглядом Сесилии, Винни заметила знакомые фигуры. Хьюго, Мариса и Нинетт неподвижно стояли у окна, каждый в своей комнате. Винни приветственно помахала им, но никто не шелохнулся. Ну ладно, Мариса её не видит – но что с остальными?

– Иногда складывается впечатление, что они втроём от кого-то прячутся здесь, в этом сиреневом доме у моря. Ты видела, чтобы они куда-нибудь уходили?

– Нет. Но если они не улыбнутся нам, то завтра получат по золотистой конфете, – пообещала Сесилия. – Надо встряхнуть это сонное царство!

Девочки принесли ещё несколько шезлонгов и расставили их полукругом на террасе, чтобы всем было видно море. Стараясь не споткнуться по дороге, Генри принёс тарелку с сэндвичами.

– Вы только посмотрите! – Винни изумлённо уставилась на тарелку. На тонких, ровно, будто по линейке, обрезанных ломтиках хлеба лежали колечки огурцов. И не только…

Точка, точка, запятая, минус – на огурцах были нарисованы майонезом смеющиеся рожицы!

– Бабушкина работа?! Не может быть! Ты не путаешь, Генри?

– Не путаю. Ей захотелось пошутить. Сказала, так веселее.

– И эта мысль пришла ей в голову сама собой?

– Конечно. Не совсем… Как сказать… После двух золотых конфет.

– Я тоже хочу придумать новые, вкусные конфеты! – заявила на следующее утро Сесилия, отодвинув кофемолку, в которой во флигеле перетирала лакричные корешки.

Дедушка ушёл, а потом, не сказав ни слова, пропали и невезучие. Сесилия выдвинула из кофемолки ящичек с мелким лакричным порошком и аккуратно переложила содержимое в такую же маленькую, предназначенную именно для этой цели склянку. Порошок лакрицы нужно было хранить небольшими порциями и раскладывать его, не теряя ни грамма, было непросто. Потом она с любопытством оглядела другие склянки с травами и кондитерскими добавками, расставленные на полках.

– Что же взять? Белокопытник или недотрогу обыкновенную? – бормотала Сесилия, читая надписи. – Поразительные названия. А вдруг мы все начнём шарахаться друг от друга или у нас вырастут копыта?

– Наверное, лучше взять что-нибудь попроще – мало ли что, – отозвалась Винни, наблюдая, как Сесилия снимает с полки большую склянку и с громким стуком ставит её на стол.

– Итак! Мы с вами находимся в самой замечательной лаборатории, где можно изобрести самые потрясающие лакричные леденцы! – воскликнула Сесилия. – Когда и где у нас ещё появится возможность сотворить такие необыкновенные конфеты? Поехали! Здесь у нас трава Кентаврия – звучит старомодно, как имя средневековой принцессы, влюблённой в своего рыцаря, правда?

– Какие красивые розовые лепесточки, – задумчиво протянула Винни, рассматривая цветы на раскрытой ладони Сесилии.

– Делим лакричную массу пополам, – объявила старшая сестра. – Я кладу то, что нравится мне, а ты придумываешь свой рецепт.

– Думаешь, получится? Я ведь толком и не поняла, что сделала вчера!

– Не важно! Главное, что было весело!

– А вдруг дедушка что-нибудь заметит?

– Мы придумаем оправдание! – Сесилия разделила ещё горячую лакричную массу на две равные части и надела защитные жаростойкие перчатки. Добавив в свою половину розовых лепестков, она принялась мять и раскатывать пласт, как делала днём раньше Винни, однако цвет лакричной массы не изменился. – Жаль. Ну и ладно, мне и так хорошо. Сегодня меня просто распирает от радости!

– Сесилия… А ты ела сегодня золотую конфету?

– Конечно. Целых две, ещё утром.

Так вот почему она так радостно помчалась после завтрака во флигель и взялась за работу, хотя на улице тепло, двадцать четыре градуса по Цельсию, солнечно, и волны неспешно набегают на золотой песок. Сесилия вернулась к работе, но вдруг замерла, глядя прямо перед собой. Что это с ней сегодня?

– А вдруг мы встретим того парня ещё раз… – задумчиво улыбаясь, проговорила она. – И окажется, что он любит лакрицу…

– Какого парня? – спросила Винни, хотя сразу же поняла, о ком говорит сестра.

– Мальчика с кошкой? – оживился Генри, который сидел за столом и не слишком успешно учился завязывать голубые ленточки бантиком. – Кошка у него была такая хорошая и верная.

Винни улыбнулась, заметив, что Генри разрисовывает наклейки кошачьими мордочками.

– Ты, наверное, хотел сказать – доверчивая.

Винни обернулась к Сесилии. Сестра мечтательно улыбалась, видимо воображая приятную встречу. Парень действительно был симпатичный. Винни вспомнила его огромные стильные ботинки, лёгкую, слегка развязную походку… Не красавец, конечно, но так даже лучше. Красавчики слишком много о себе воображают. А у этого, может, даже и пара прыщей есть на лбу. Ничего такого Винни, конечно, разглядеть при прошлой встрече не могла, слишком далеко они находились друг от друга, да и обращать внимание на такие недостатки не стала бы. Если у неё через пару лет появятся прыщи (хорошо бы, конечно, этого избежать), ей точно не захочется слышать от кого-то уничижительные комментарии о своей внешности.

Зато у парня был скейтборд, и это огромный плюс. А как он ей тогда помахал и улыбнулся! То есть помахал и улыбнулся он всем троим. И очень мило! Хотя на самом деле думал он, скорее всего, только о Сесилии. И пусть! «Для меня он всё равно слишком взрослый», – решила Винни. Сесилия часто обращала внимание на странных, необычных ребят. Когда они с Винни вместе смотрели кино, сестра всегда симпатизировала чокнутому неудачнику, а Винни – главному положительному герою.

Она снова сосредоточилась на склянках с травами. Розовую кентаврию надо непременно добавить в лакричную массу, как сделала Сесилия, – но с чем её сочетать? Может, взять подорожник? Смешное название, и можно вообразить листики у дороги, по которой скачет кентавр.

Тем временем Сесилия сняла перчатки и принялась голыми руками месить, а точнее – разглаживать лакричную лепёшку как тесто. Наверное, представляла себе того парня с кошкой: как будет гулять с ним взявшись за руки, а может, даже поцелует его.

Фу-у-у! Винни поморщилась. Ей нравились мальчики, которые занимаются спортом, например катаются на скейтборде. И ещё с ними должно быть приятно сидеть где-нибудь на серой каменной стене и разговаривать обо всём на свете. И больше ничего! Никаких нежностей! Как с Люком, который, увы, больше не учится с ней в одном классе. Он и правда был удивительный, здорово катался на скейтборде, и с ним никогда не было скучно сидеть на стене.