Вывод напрашивался сам собой: или Берлицкий плохой банкир, или… его взяли специально, чтобы потом подставить и навешать на него всех дохлых собак. Тогда выходит, что хозяин банка Сольников Эдуард Андреевич в курсе всех махинаций Копцовой?! И до поры до времени он довольно потирал руки, пока она переводила на его счета уворованные у вкладчиков деньги?.. Не факт!

Как же далеко может завести Асю разыгравшаяся фантазия! Даже Мария Ивановна себе не позволила столь далеко идущие выводы.

Просмотрев еще раз документы, Ася утвердилась во мнении, что Мария Ивановна и в самом деле была опытным журналистом, если умудрилась отыскать среди сотрудников банка помощника для себя. Вернее, информатора. Иначе возможно ли собрать такое количество документов, которые хоть сейчас предъявляй Следственному комитету для выявления виновника хищений в банке?

Этим виновником оказалась Копцова Марианна Матвеевна. Вот истинный преступник, а не Берлицкий, которого сначала подставили, а затем, уничтожив компрометирующие документы, убили, чтобы замести все следы мошенничества. И все же Мария Ивановна хоть и называла имя Копцовой, подкрепляя факты хищений неопровержимыми доказательствами, не торопилась с обвинениями в ее адрес. Аккуратно излагая информацию и приводя свои рассуждения, она предоставляла читателям самим сделать единственный и правильный вывод: Копцова и есть грабитель банка.

Любое преступление всегда оставляет материальный след, а в сфере банковской деятельности – тем паче. В расследовании же Марии Ивановны оказалось так натоптано, что даже самый неопытный следователь мог воспользоваться этим ключом к раскрытию ограбления банка и посадить Копцову на много лет. Мария Ивановна со всеми подробностями описывала, как находила следы и шла за истиной, которая впоследствии ее же и погубила.

Ася даже замерла на мгновение, так как ее привлек один из документов. Вернее, его копия.

Это был договор валютного банковского вклада в депозит от пятнадцатого июня на очень крупную сумму. Вкладчиком указан Фомушкин Антон Сергеевич. Ася даже глаза закрыла, почувствовав боль в сердце и головокружение. Она словно встретилась с отцом, который пытается ей подсказать, где лучше искать.

Ася поднялась и направилась к кровати. Упав навзничь, лежала, тупо уставившись в лепной потолок с позолотой, а из глаз текли слезы безысходности. Ничего уже не вернуть, как ни пытайся. А новые знания приносят только боль и отчаяние. Неужели отца убили из-за этих проклятых денег? Скорее всего. Он положил их в банк пятнадцатого июня, а в субботу двадцатого уже был убит.

И если его и в самом деле убили из-за этих денег, то убийцей была Копцова. Тогда выходит, что отец ее знал?! Конечно, это же она оформляла депозит, и ее подпись стоит в договоре. Получается, что она избавляется от всех, кто вкладывал деньги в банк? Нет, конечно. Все вкладчики хоть и обобраны до нитки, но живы! Кроме отца…

Значит, между отцом и Копцовой возникли какие-то отношения, если она беспрепятственно проникла в их дом и убила отца, чтобы присвоить деньги? О каких отношениях Ася пытается догадаться – об интимных, что ли? Вот где чушь-то беспросветная! Чтобы отец изменял матушке?! Никогда Ася в это не поверит! Да и какая разница, верит она или не верит? Все равно этого никак не узнать.

Слезы боли сменились слезами бессилия. Что же делать? Ася вскочила с кровати и в ярости набросилась на подушку, которую лупила изо всех сил, представляя, что это ненавистная ей Копцова. Сначала Асе казалось, что у нее началась истерика, но неожиданно почувствовала, что успокаивается. Еще бы: вся сила ушла на избиение безвинной подушки. Придется ее выбросить, иначе, засыпая на ней, ничего, кроме ужасов, Ася не увидит. Подушка наверняка теперь ей будет мстить.

Вот и слезы высохли, и нервы улеглись-успокоились. Теперь можно снова приступать к расследованию. Ася поднялась и взглянула в зеркало: страшнее она выглядела только в первые дни после похорон. Собрав документы со стола в три отдельные кучки и рассовав их по разным папкам, убрала все с глаз долой в самый нижний ящик стола и заперла на ключ. С такими убийственными документами лучше быть аккуратнее.

Теперь они для нее как то ружье в первом акте пьесы, которое в последнем непременно должно выстрелить. Вернее, оно уже выстрелило и продолжает убивать. И следующей жертвой может стать – нет, не Ася – Копцова. Вот только убита она будет не из бутафорского ружья, а из пистолета, который… до сих пор находится в сумочке Аси!

Она почувствовала, как волосы зашевелились на голове. Выходит, что Ася сегодня целый день передвигалась по городу с пистолетом в сумке?! А если его уже украли! Ася бросилась к сумке и вытащила пакет. Ну надо же, а она-то не могла понять, отчего сумка стала тяжелее. Хотела разобрать ее, выложить ненужное, но так и не собралась, потому и носит с собой всякий хлам… Вроде пистолета? А его-то теперь куда девать? В сейф отца, куда же еще-то. И поскорее, пока мать не успела вернуться.

Она вынула из стола документы, забрала пакет с пистолетом и направилась в кабинет отца. Поколдовав над кнопками на дверце, открыла сейф и спрятала все от глаз случайных, любопытных, а особенно чужих. Сейчас Ася не была уверена ни в ком из приходящих к ним в квартиру. «Даже себе самой не хочется верить. Вот и хорошо. Значит, наделаю меньше ошибок, и у меня появится больше шансов остаться в живых».

Деньгами и документами, что оказались в сейфе, Ася займется в другой раз, так как слышит: в прихожую вошла матушка и зовет ее. Ася заперла сейф, дав себе слово, что непременно изменит код, ведь мать тоже его могла знать. Нечестно? Зато относительно спокойно. И Ася вышла навстречу.

– Хорошо, что Зацепин тебя раньше стал отпускать. Ты что-нибудь ела?

– Нет, одной скучно.

– Тогда иди на кухню, я сейчас.

Усевшись за стол, Ася принялась ждать. Если начать разогревать ужин самой, матушка непременно обидится, так как кухня – ее прерогатива, и она не желает видеть на ней другую хозяйку, будь то даже родная дочь. Поэтому Асе ничего не остается, как терпеливо выносить заботу матери о единственном чаде.

– Еле вырвалась от Вареньки, – зашла на кухню матушка. – Она сегодня в город приехала, так уговорила меня, чтобы мы встретились в ее любимом бутике. Посидели там, кофе попили.

– Ты себе что-нибудь купила?

– Нет. У меня все есть. А вот для тебя присмотрела красивое платье.

– Зачем мне красивое платье?

– А зачем тебе эти дырявые, словно собаками драные, джинсы? Будешь хоть прилично выглядеть. Сейчас ты одеваешься как самые отсталые представители общества. Или тебе все равно, что о тебе думают?

– Я и так выгляжу прилично.

– Одеваться следует согласно поводу, обстановке, месту, времени и твоему статусу. Теперь ты представитель СМИ. И тебе предстоит общаться с разными людьми, говорить с ними на разные темы. А если хочешь получить хороший материал и, соответственно, заработать хороший гонорар, подумай о своем внешнем виде хотя бы из корыстных целей.