И Мария Иосифовна внезапно умерла.

Странная это была смерть, на дежурстве в клинике.

Причиной смерти назвали сердечную недостаточность, как это обычно пишут. Неизвестно, отчего все произошло. Буквально на пустом месте. Просто остановилось сердце, когда она сидела у себя в кабинете за письменным столом.

Ее врачи на похоронах стояли буквально черные, ненавидящие. Они подозревали нехорошие дела. Почему, непонятно. М.И. ни единой душе, совершенно никому не рассказывала о том, что у нее творится в доме. И вскрытие ничего не дало.

Но от людей ничто не спрячется.

Марью Иосифовну давно уже считали способной на те вещи, которые неподвластны науке.

Глебовы родители тоже присутствовали на похоронах, демонстрируя губы скобочкой и непроизнесенные опасные слова.

Тем не менее семья Кати сохранилась.

Глеб бросил пить после похорон, как отрезало. Даже за упокой не выпил. Родителей попросил не ходить на поминки, мать просто не пустил, когда она нахально позвонила в дверь (отец прятался на лестнице).

— Мы что, не родня? — закричала она.

* * *

Катя работает в библиотеке, стала заведующей залом.

Материнская душа как будто поселилась в ней.

Спокойная, благожелательная, она почти не может ходить и всегда окружена кольцом любящих сотрудниц.

Муж приезжает за ней на машине и буквально носит ее на руках, утром вверх, вечером вниз по лестнице, усаживает, затем приносит ее складное кресло на колесах. И, привезя домой, несет вверх до лифта.

Все утряслось, отстоялось, пришло в свои берега, дети растут и приезжают делать уроки, торчат в библиотеке у мамы, а Эмма сидит дома и пророчествует, выводит на чистую воду, звонит сыну и попрекает его, что он ее бросил, и в том числе прорицает, что в детях Кати дурная, плохая кровь, раз их бабка покончила с собой.

Откуда-то она это взяла, может быть, витало на похоронах, кто-то обмолвился — или она словила из воздуха страшную догадку врачей.

Во всяком случае, Эмма твердит, что Марья остановила себе сердце ради дочери, без таблеток, а одной своей силой. Почуяла, что из-за нее, из-за ее собственной дурной гордости, зять бросит семью.

— Но куда, ты их не бросишь, ты не в этого идьота, ты в меня! — звонко вопит она в трубку.

Сын терпит и не отключает мать, хотя слушать эти речи непереносимо.

Как много знают женщины, как много.

В конце концов три человека оказались соединены волей случая, причем двое из них посмертно.

Эти двое всю жизнь верили в то, что встретятся. Так цыганка, что ли, нагадала.

А третья (как всегда, ищите женщину) просто оказалась связующим звеном. Той, которая невольно получила в руки все нити. Хотя и без любви, безнадежной, робкой, ни на что не претендующей, там тоже не обошлось.

Вот эта история.

Молодая девушка Ася бегала по гостям — дни рождения, поездки на дачу, заглядывала, просто проходя мимо, — и, как завершение всего, по субботам бывала приглашена на свадьбы. Веселая была жизнь!

В том числе у Асиной подруги была свадьба, на которой многие участники последующей истории и познакомились (завязка, нити начинают сплетаться).

Но и к ней, к нашей девушке, ходили разные люди, в том числе брат ее не очень близкого друга (друга по имени Егор, из той же новой свадебной компании).

Егор привел брата один раз, тот повадился и стал навещать Асю — с Егором и без него. И с этим братом являлся его закадычный товарищ, молчаливый, с неподвижным, значительным лицом. Умский по фамилии. Разумеется, они приносили бутылку, иногда и две. Жизнь останавливалась. Ум-ский пил не спеша, не ел. Брат Егора трепался. Они не уходили до закрытия метро. На посошок Ум-ский бил кулаком куда попало, такой был ритуал. Входил в раж. Начинал крушить. Его надо было уговаривать.

Но по правилам молодой жизни твоя обязанность — принимать любого гостя из своей компании, когда бы он ни пришел. Такой соблюдался закон.

А девушка (Ася) работала. Иногда допоздна. Иногда сразу после работы ехала в гости.

Видимо, в таких случаях они выжидали.

Как только она входила в свою квартиру, раздавался звонок в дверь.

Удобно же — Ася живет рядом с метро и одна. Редкий случай, у девушки отдельная квартира. (На самом деле там еще была и мама, но в соседней комнате. Ее не было ни слышно, ни видно, какая-то умная мать.)

А что было делать хозяйке в таких обстоятельствах, непонятно. Ходят и ходят.

Ася поговорила с Егором, с тем, чей брат к ней являлся так часто. Егор промолчал, на вопрос «Как мне быть?» в том числе. Может быть, обиделся за брата. Их было трое парней в семье, все спали в одной комнате, три кровати как в лазарете. Домой мать с отцом водить гостей не позволяли.

Мало того, в последнее время визиты брата вкупе с Ум-ским участились, и оба гостя норовили пропустить время закрытия метро. Изъявляли согласие переночевать в кухне на полу.

Асина самая близкая подруга Иришка (та, чья свадьба была заявлена в начале нашего рассказа) посоветовала: «Скажи, что ты уходишь, тебя ждут».

Сказать такое в полдвенадцатого?

«Или скажи, что мама больна».

Сказала. В ответ: «Мы тихо же, ты не волнуйся».

Затем данная история обсуждалась в широком кругу новейших друзей. Говорить на эту тему было неловко, за каждым водились такие привычки — заскочить в гости, раз уж шел мимо, и не важно, в какое время. Было полтора таких дома, где тебя всегда ждали. Комната в коммуналке с молодой семьей (старшие получили квартиру и съехали) или дом, где хозяйство одинокого сына вела очень приветливая мама. Но она садилась с гостями за стол и вела беседы, это не очень было удобно. Это было, прямо сказать, дико! Однако данная мама дежурила в своей больнице раз в неделю, дата передавалась по кругу, и все собирались на эту ночь у Пашки. Было строгое правило мыть за собой посуду и подметать.

И вот теперь у Аси возникала такая же ситуация, образовались постоянные прихожане, причем совершенно отдаленные по духу. Не друзья.

А как раз новые друзья мало знали Асю и не спешили ее навещать, потому что, во-первых, не ко всем охота ходить, не у всех хорошо. Во-вторых, по сведениям от новоиспеченной жены своего человека, этой Иришки, действительно, у нее была больная мать. Она почти не вставала. Ася не рассказывала о своей жизни, в этом кругу друзей она была как бы на новенького, раз с ней познакомились на свадьбе, когда их человек женился на Асиной однокласснице, той самой Иришке. Ася была со стороны невесты.

Асю именно там и приметил один из них (тот самый Егор, у кого был брат, теперь навещавший ее).

Егор, в отличие от брата, был тихий, неразговорчивый человек, и к нему относились снисходительно.