– Форрестер.

– Меня и миссис Форрестер.

– Конечно, сэр. – Она исчезла в кухне.

– Такая молодая – и уже замужем! – обратился он ко мне. Уж не заигрывает ли он со мной? Наверное, такая мысль посетила меня потому, что он был настоящим красавцем: загорелый, с мужественным выражением лица. Очки только подчеркивали выразительность его черных глаз.

– Это я только с виду такая молодая. – Я улыбнулась – вежливо, но не поощрительно.

– Вы уже встречались с Хартами?

– Да, – ответила я.

– Тогда вам известно, что там имеются проблемы.

Я утвердительно кивнула.

Дезире принесла поднос и поставила его на кофейный столик.

– Чаю? – обратилась она ко мне с улыбкой.

– Нет, благодарю. – В машине у меня был большой термос лимонада, и днем я уже выпила целый стакан. Бегать по дворовым уборным мне как-то не хотелось.

– Крикните, если передумаете, – сказала Дезире и ушла на кухню. Гардинер дал мне блюдечко пудинга с подноса и взял себе второе.

– Она делает лучший на свете банановый пудинг, – сообщил он и засмеялся. – По правде говоря, вся ее стряпня – лучшая на свете.

Я отправила в рот ложку пудинга, хотя совершенно не была голодна.

– Вкусно!

Я поставила блюдечко на поднос, соображая, как лучше начать разговор. Но он сделал это за меня.

– Давно вы на социальной работе?

– Недавно, – призналась я, рассудив, что все равно должна казаться ему совсем необстрелянной. – Шарлотта как раз знакомила меня со своим контингентом, когда с ней случилось несчастье. – Я уже рассказала ему по телефону, как Шарлотта сломала ногу.

– Вот вы и убедились, что это нелегкий хлеб. – Он съел еще ложку пудинга и поставил свое блюдце на пианино.

– Так и есть, – сказала я. – Но я знаю, что она все время будет помогать мне советом. – Только на это и была вся моя надежда.

– Кстати, о Шарлотте. – Он потянулся, как будто мучился от боли в спине. – У нее был план заняться второй девчонкой Харт… Сделать то же, что раньше с ее сестрой.

А он не теряет времени на посторонние разговоры, подумала я и ответила:

– Теперь это моя ответственность. Миссис Веркмен только к этому приступила. Мне придется продолжать. Я здесь отчасти из-за этого. Мне потребуется ваше мнение. Ведь вы хорошо ее знаете. – Я достала из портфеля блокнот и положила его на колени, готовая записывать сведения об Айви, которые помогут мне в работе.

– Хотите, я нарисую вам картину? – предложил он.

Я заколебалась с занесенной над блокнотом рукой.

– Я не совсем понимаю…

– Я нарисую картину. Учтите, она будет несимпатичная. У вас хорошо с воображением?

Я неуверенно кивнула.

– Отлично! А картина такова… – Он нарисовал руками в воздухе раму и уставился внутрь ее. – Вот домик, где живут Харты, видите?

Я и впрямь увидела облезлый фасад и покосившееся крылечко.

– Начнем с Виноны Харт, – сказал он. – Я знаю мисс Винону всю мою жизнь. Она – мать моего дружка Перси Харта. – Он уронил руки. – Перси жил в том же самом домике – тогда это была настоящая лачуга арендаторов. А я жил здесь, в главном доме, но мы все равно дружили. Но вернемся к моей живописи. – Он опять вскинул руки. – Нынче у Виноны неважно со здоровьем. Раньше она была одной из лучших работниц на ферме, но те времена прошли.

Идем дальше. Мэри Элла. – Он закатил глаза, но я, глядя в центр невидимой рамы, увидела в двери дома Мэри Эллу, похожую на ангела. – Что сказать о Мэри Элле такого, чего бы вы не знали после минутного с ней знакомства? Хорошенькая, но слабоумная. Вы согласны?

Ему удалось меня ошеломить.

– Я… Я еще недостаточно ее знаю, чтобы вынести такой приговор. – Внутренний голос делал мне выговор за то, что я позволила ему так ее охарактеризовать. «Будь великодушной, – учили все книги, – никого не суди». Вдруг у него вылетело бы словечко «ниггер»? Вдруг он назвал бы так свою служанку? Неужели я усидела бы на месте? А ведь от меня требовалось именно это. «Встречайся со своими клиентами в их родной обстановке», – требовали книги.

– Почему вы так говорите? – спросила я.

– Господи боже мой! – Он опять уронил свою невидимую раму с картиной. – Достаточно поговорить с ней пять минут! Правда, вы не были знакомы с Вайолет, ее матерью. У Вайолет всегда были нелады с головой, а после смерти Перси она окончательно спятила. Чего только не вытворяла! Пока не прибежала ко мне в лавку и не порезала ножом щеку моей жене. После этого ее заперли в психушку.

– Какой ужас! – ахнула я.

– Но вернемся к моей картине. – Он опять поднял руки. – Лицом Мэри Элла пошла в мать, но с мозгами у нее беда. Шарлотта знала, что нет ничего хуже красивой идиотки. Они делают то, чего требует природа, тем более что при такой их внешности любому мужчине хочется помочь природе. Ну, вы меня понимаете…

Я кивнула, и он опустил руки.

– Поэтому после рождения малыша Уильяма Шарлотта устроила ей операцию. Мальчишка получился умственно отсталый. Вам это известно?

Я облизнула губы.

– По мнению миссис Веркмен, у него есть проблемы с развитием. – Я изъяснялась как идиотка. Всю ночь читала специальные книжки и разучилась говорить своими словами.

– То есть недоразвитый?

– Пока что я не знаю сущность его проблемы, – сказала я.

Он весело улыбнулся, и я подумала, что он видит меня насквозь, понимает мое смятение. Мне хотелось спросить, не считает ли он, что отец ребенка Мэри Эллы – Эли Джордан, но меня останавливало нежелание подсказывать ему эту мысль, если он сам до нее еще не дошел.

– Ничего, разберетесь, – сказал он. – Я ведь о чем толкую? Только о том, что у Мэри Эллы, ее сестренки и бабки и так забот полон рот. Девочки лишились обоих родителей… – Он покачал головой и отвернулся, чтобы положить себе еще пудинга. Я с удивлением заметила у него под очками слезы. Он съел ложку пудинга. Я сидела молча, давая ему время прийти в себя. – Миссис Веркмен говорила вам, что это произошло по моей вине? – спросил он. – Я про Перси. Их отца.

Я покрутила головой.

– Это случилось на моей земле. Из-за моего сломавшегося трактора. Он полол сорняки на холме, рядом с навесом, ковырял склон ковшом. Слез с трактора, чтобы вырвать что-то вручную, но отказали тормоза, трактор поехал, и Перси размозжило голову.

Я поневоле заморгала.

– Какой кошмар!

– Это произошло на глазах у девчонок. Они были еще совсем малы: Мэри Элла запомнила смерть отца, а Айви была малявкой, что только к лучшему, вы не находите? У их матери и раньше были не все дома, а потеряв Перси, она совсем тронулась. Так что можно сказать, что я отнял у них обоих родителей.