– Да, давайте так и сделаем.

– Расскажите мне для начала о том, зачем вы сюда приехали и чем занимались на маяке.

– Родители парня, который пропал с маяка на Блекхолмене в прошлые выходные, заплатили мне за то, чтобы я сюда приехал и нашёл его. Его мать купила маяк для сына летом, и он уже почти закончил ремонт, собирался сделать из него «Отель впечатлений». Когда я приехал сюда, я связался с шерифом и встретился с ним и сержантом в их офисе. Они отвезли меня в Шельвик, и уже оттуда меня на лодке подбросили до маяка следующим утром.

– Еще раз – когда вы связывались с Бьёркангом или с шерифом, Арнтом Эриксеном?

– В тот же вечер, когда нашёл женщину в море.

– Женщину, да. Что вы можете нам рассказать о ней?

– Молодая, чуть за двадцать, ростом около метра шестидесяти, тёмные волосы средней длины. Одета в ночную рубашку и футболку.

– Черты лица?

– Их нет.

– Нет?

– Лица не было, как и одного из предплечий. Кажется, она долго пробыла в воде. Труп был на ранних стадиях гидролиза и уже приобрёл то характерное склизкое состояние, которое…

– А потом она исчезла?

– Да.

– Раз и всё?

– Кто-то вышел из воды и забрал её с собой.

– Вы видели, как он выглядел?

– На нём был водолазный костюм.

– Вы видели или слышали лодку?

– Нет.

– То есть он вышел прямо из воды?

– Да. Как подводная лодка, – я изображаю рукой взлёт со стола, стоящего между нами, – ш-ш-ш.

Уголки рта лейтенанта слегка опускаются, когда он делает над собой усилие чтобы не обращать внимания на мою руку и шипение.

– У вас есть какие-нибудь идеи насчёт того, кто это был и что случилось с трупом?

– Не люблю говорить впустую.

Мартин Свердрюп открывает новую страницу.

– И что вы делали потом?

– Я позвонил Бьёркангу, как только дотащил её до берега, и попросил их приехать и забрать нас с острова.

– В каком часу это было?

Я достаю мобильный телефон и нахожу нужный звонок.

– Полшестого вечера, а через пару минут я позвонил и сержанту.

– И когда вы говорили или видели кого-то из них в следующий раз?

– Никогда.

– Уверены?

– На сто процентов.

– Вы сейчас принимаете какие-нибудь препараты?

– Целую кучу.

– Ладно, – Свердрюп проводит пальцем по костяшкам с другой стороны ладони, – прошу прощения, давайте немного продышимся, прежде чем продолжать. Что скажете?

– Хорошо, – отвечаю я и опускаю плечи. – Вы их нашли?

Мартин Свердрюп медленно качает головой.

– Совсем ничего?

Он снова качает головой. На этот раз ещё медленнее.

– Мы ищем в том месте, где, как мы полагаем, и случилась авария. Мы проводим систематический поиск обломков с использованием эхолота, и вероятность их найти мы считаем относительно высокой. Раньше или позже.

– Лучше раньше, чем позже, – замечаю я.

– У вас есть идеи, зачем они могли взять с собой водолазные костюмы?

– Простите?

– Водолазные костюмы. Из лодочного сарая в Смоботхавне не досчитались пары водолазных костюмов. Мы думаем, что они взяли их с собой.

Зачем Арнту или Бьёркангу надевать водолазный костюм и отправляться на остров, чтобы забрать с собой только труп, а меня оставить там сидеть, как дурака? И если тот, кого я видел, был одним из них, где они сейчас? Я вдруг понимаю, что если это тот сценарий, из которого сейчас исходит полиция, что они действительно приплыли к маяку, когда я был там, то последствия могут дорого мне обойтись, если они скоро не объявятся. Очень дорого.

– Кто же погружается во время шторма? – наконец спрашиваю я.

– Ну, согласно вашим же словам, именно это он и сделал, тот, кто украл труп женщины, который вы, по вашему утверждению, нашли.

– Может быть, это всё мне привиделось, – мрачно отвечаю я.

– Такое возможно? – с сомнением спрашивает Свердрюп.

– Нет.

– Уверены?

– Что я здесь делаю, Мартин? – раздражённо спрашиваю я и развожу руками, – может, вы мне лучше расскажете, под каким статусом я прохожу по этому делу?

– Свидетель, – отвечает лейтенант спешно.

– Пока что так, – внезапно раздаётся из-за двери. В комнату входит мужчина, его взгляд обращён на меня. Он быстро шагает вперед, хватает свободный стул, отодвигает его от стола и садится напротив меня, раздвинув ноги. Мой прошлый начальник из спецотдела. Он кратко кивает и обводит меня взглядом с ног до головы.

– Скажи мне, Мартин, – произносит Гюннар Уре и отклоняется на спинку стула, держась за неё руками. – Как допрашивать специалиста по допросам? Ты знаешь?

– Как дела, Гюннар? – спрашиваю я.

– Прекрасно, – отвечает Гюннар Уре. Его сильные предплечья стали более крупными и загорелыми с тех пор, как мы виделись в последний раз; тогда он всё ещё был моим руководителем в спецотделе.

– Ну а ты как?

– Как сыр в масле, только без масла.

– Ах, как хорошо.

– Не правда ли?

Мы садимся и смотрим друг на друга, не говоря ни слова.

– Что ты здесь делаешь? – наконец спрашиваю я. – Всё ещё работаешь в спецотделе?

– Нет, вернулся в Дельту.

– В отряд особого назначения?

– Верно, – Гюннар кивает, ни на секунду не отводя от меня взгляда.

– Заведующим по хозяйству, наверное?

Узкие губы вытянулись на его бронзовом лице в тонкую линию. Гюннару пятьдесят три, но когда он двигается, все его подтянутые мускулы до единого напрягаются, даже мышцы лица. Когда он сжимает зубы, его губы делаются ещё уже. После того как Гюннар стал нашим новым шефом в спецотделе западного округа, уволившись из отряда особого назначения, у нас уже ходили слухи, что два десятилетия назад он принимал участие в спецоперации в аэропорту Торп и что он, цитата, «превосходный стрелок». Гюннар Уре ожидал уважения к себе, куда бы он ни приходил, и людям казалось естественным это уважение проявлять, не важно, знали они его до этого или нет. Было что-то у него в крови, что невозможно вытравить.

– Всё ещё в строю, – отвечает он и впервые улыбается. – Сложные задания, как в старые добрые времена. Не хватает адреналина, знаешь ли, хотя тренироваться в лагере стало тяжелее. Годы берут своё у каждого из нас.