— Ого! — прищелкнул языком Шимаэл и тут же ощутил во рту явственный металлический привкус.

Услыхав дребезг колокольчика, за прилавком материализовался продавец, который, по правде говоря, скорее распугивал, нежели завлекал посетителей. Особенно когда пытался приветливо улыбаться во всю свою небритую физиономию. В его кожу и одежду въелось такое количество сажи и угольной пыли, что он, пожалуй, мог обходиться без карандаша и писать, просто водя по бумаге пальцем. Казалось, что даже его замызганный фартук был рожден не в ткацкой мастерской, а вышел из-под киянки жестянщика.

— День добрый, путник! — он старательно изображал учтивость, что с его брутальной внешностью и рокочущим голосом представлялось не самой простой задачей, — чего надобно?

— Мир дому сему, — поздоровался Шимаэл и, не откладывая, взял быка за рога. Если уж импровизировать, то самозабвенно. — У меня нож сломался, а тут иду и слышу, что вроде бы кузница рядом. Вот, решил заглянуть. Хочу прикупить себе новый.

— Тогда можешь считать, что сегодня тебе крупно повезло! — угловатая физиономия расплылась в довольной улыбке. — Твой ножичек сломался исключительно свовременно!

Продавец шагнул к двери и поманил Шимаэла за собой.

— Инструменты у нас в другом зале. Прошу за мной!

Ознакомившись со второй частью экспозиции, Шимаэл обнаружил, что сильно недооценивал широту трактовки термина «инструменты». Под это понятие, как выяснилось, попадали не только молоты, топоры и пилы, но даже плуги и капканы. Не говоря уже о стамесках, отвертках, столярных резцах и прочих самоочевидных вещах. Попутно он отметил, что посреди этого изобилия не нашлось места ни одному «инструменту» для человекоубийства. Либо оружие на Клиссе не пользовалось особой популярностью, либо в нем почему-то не возникало потребности.

— Вот здесь у нас представлены ножички, — огромная ладонь похлопала по витрине, — на любой вкус! Выбирай — не хочу!

Шимаэл склонился над прилавком, сделав вид, что изучает ассортимент, но на самом деле он хотел, чтобы и Чак имел возможность взглянуть на продукцию местных мастеров.

— Тьфу ты! — чертыхнулся в ухе голос техника. — Это все ерунда! Ширпотреб какой-то! Нет, не то.

И действительно, на витрине были представлены недорогие ножи исключительно утилитарного вида. Простенькие деревянные рукоятки, лезвие из самого обычного железа со следами ковки и последующей заточки. Они выглядели обычными. Не плохими, нет, в предлагаемых изделиях ощущались и добротность и надежность, однако здесь и не пахло той фанатичной тщательностью и религиозным трепетом, которыми буквально веяло от того клинка, что обнаружился в столе Зиолы.

— К любому ножу, если хочешь, мы можем подобрать подходящую одежку, — продавец показал на сложенные с краю витрины кожаные чехлы.

Они также являлись лишь грубым подобием той тонкой работы, что встретилась им в Храме. Можно, конечно, предположить, что они с Чаком что-то напутали, но и на чехлах и на лезвиях Шимаэл заприметил такое же клеймо, что и на ноже Жрицы. Тот же знак красовался над входом в магазин. Так что он пришел по нужному адресу, но, похоже, задал не совсем верный вопрос.

— Что-нибудь присмотрел? — осведомился продавец.

— Я рассчитывал на что-то более изящное и более… долговечное, — бросил Шимаэл пробный камень, — не хотелось бы опять оказаться в дороге и без такой нужной вещи.

— Ты не смотри, что они такие неказистые, они крепкие и прослужат тебе не один год, — здоровяк даже немного обиделся. — За такую цену ты ничего лучше не найдешь. А действительно хорошие вещи, извини, стоят совсем других денег.

— У вас есть и более достойный товар? — Шимаэл старательно изобразил наивное любопытство.

Продавец некоторое время смотрел на него, что-то прикидывая в уме, но потом махнул рукой.

— Покорнейше прошу прощения, если не совсем верно оценил твою хм… платежеспособность, — он явно чувствовал себя неловко, — но, если хочешь, я могу показать тебе и другие образцы.

— Я заинтригован, — протянул Шимаэл.

— Я тоже, — поддакнул ему Чак.

— Тогда пошли, — мозолистый палец поманил Шимаэла за собой.

Они прошли в еще одну комнату, причем, перед тем, как войти в нее, продавец старательно вытер руки об фартук. Маловероятно, чтобы это действие что-либо изменило, но таким образом он, видимо, успокаивал свою совесть.

Здесь их ожидал совершенно иной антураж. С первого взгляда Шимаэлу даже показалось, что его привели в небольшой домовой храм при магазине, тем более что его провожатый на пороге осенил себя уже знакомым по церковной службе жестом, проведя перед собою рукой сверху вниз.

Пол устилал мягкий ковер, витрины и стеллажи щеголяли темным лакированным деревом, даже сам воздух в помещении пах по-другому, намекая на воскуриваемые здесь время от времени благовония. Чуть погодя, когда глаза привыкли к освещаемому масляными светильниками полумраку, стало ясно, что предметом поклонения тут являются всевозможные острые и режущие предметы.

Помимо очевидных ножей, под стеклами виднелись также стамески и резцы для работы по дереву, плотницкие рубанки, пара ножовок и еще ряд инструментов, специфичность которых не позволяла с уверенностью определить их назначение. В отличие от товара в общем зале, просто выложенного на голых деревянных столешницах, для данной экспозиции не пожалели роскошной бархатной подстилки и индивидуальных ложементов.

Нутром чувствуя, что прикоснулся к чему-то крайне важному и почти священному, Шимаэл осторожно приблизился к прилавку. Чем внимательней он рассматривал выставленные изделия, тем больше изумлялся. Каждое из них, изготовленное и отделанное с невероятной тщательностью, выглядело чуть ли не материальным воплощением качества и красоты. Все лезвия сверкали полированной до зеркального блеска сталью, рукоятки отличались анатомическим изяществом и были украшены затейливой резьбой и инкрустацией. К каждому предмету, включая рубанки и ножовки, прилагался персональный чехол из прекрасно выделанной черной кожи с характерным серебристым тиснением.

Во всем этом ощущалось какое-то необъяснимое благоговение. А взглянув на стоящие рядом каллиграфические ценники, Шимаэл окончательно убедился, что окружающий его мир сходит с ума.

— Какая красота! — восхищенно прошептал он, — но слишком дорого. За что такие безумные деньги?

— Весь товар, представленный в этой комнате, отмечен благословением самой Сиарны! — на лице продавца читалась такая восторженная гордость, что он почти светился.

Шимаэл понял, что на его слова необходимо отреагировать, причем срочно и, по возможности, правильно. Ошибка могла обойтись куда дороже, чем суммы на ценниках.

— Благословение Сиарны?! — он чуть не подпрыгнул от возбуждения и по тому, как расплылся в довольной ухмылке его собеседник, понял — именно такой реакции тот и ожидал. — Не может быть!

— Именно так! — кивнул чрезвычайно гордый собой продавец. — Наша мастерская — одна из трех кузниц, которые заслужили милость нашей Госпожи и выпускают продукцию с Ее Благословением.