Гномы и эльф нам с Мавием не мешали и не помогали, мы с трудом из-за затёкших конечностей слезли с саней, а в освободившееся на них место смогли относительно нормально разместить наших товарищей. Если Лий пусть и не особо явно, но дышала, и на щеках был едва заметный румянец, то Льюис выглядел совсем плохо, бледное лицо, дыхание не чувствуется, и только приложив ухо к груди, ещё можно расслышать очень медленный и тихий стук сердца.

— У вас не найдётся тёплых вещей укутать моих товарищей? — обратился я к гномам, — а то очень холодно.

— Ну, вот, я же говорил, что с мертвяками оно попроще будет, — ворчал гном, что минутой назад назвали Буримом. Тем не менее, из заплечного мешка достал одеяло и бросил мне. — На, околеют ещё, хорони потом вас, хотя, всё же сожжём, мало ли чаво, так надёжей.

Подхватив одеяло, я закутал в него Лий и Льюиса, искренне надеясь, что с ними будет всё хорошо.

— Бурим встаёт в упряжь, — приказал эльф, — отправляемся.

В ответ на это Бурим запыхтел как паровоз, но ослушаться приказа или возразить не рискнул, нацепил лямку и вдвоём со вторым гномом бойко потащил сани, быстро с шага переходя на лёгкий бег. Мы с Мавием в сопровождении гномов и эльфа двинулись за ними, не смотря на слабость в ногах заданный темп держать удавалось, сказывались продолжительные физические тренировки у Защитников.

Бежали мы около двух часов, вся дорога проходила вдоль гор, но резких перепадов и глубокого снега не было. Отряд явно хорошо знал местность и специально выбирал пологий путь, зачастую вообще без снега. Двухжильные гномы в упряжи даже не замечали, что тянут сани по камням, а не по снегу, по крайней мере скорость они не сбавляли. Удивительно, но усталости у меня не было совсем. Пара часов пробежки после столь серьёзных испытаний должна бы была меня доконать, но нет, как начал забег, так и продолжал, замёрзший, голодный, но не уставший. То же самое мог бы сказать и про Мавия. Признаю, это было не характерно для обычного человека, мне даже показалось, что к концу второго часа стал ловить уважительные взгляды бегущих рядом гномов.

По истечению двух часов забега мы оказались перед весьма необычным строением. Представьте себе большую красивую заснеженную гору, а у подножия раскинулся самый настоящий белоснежный замок. Гордые остроконечные шпили, смотрящие в небо, узкие окна, широкая стена, обрамляющая это великолепие, и всё это выполнено изо льда, что сверкал на солнце, преломляя лучи, и невольно завораживал. Когда из-за очередного поворота мне открылся вид на эту красоту, я невольно от удивления и заворожённый игрой света, сбавил скорость, за что тут же получил болезненный тычок в спину от бежавшего сзади гнома. Уже через десять минут мы вбегали в распахнувшиеся перед нами ворота и оказались во дворе замковой территории, где тут же остановились. Дворовая территория за первыми воротами была замкнутым пространством, отгороженным от сердца замка ещё одними воротами и крепостной стеной, как бы замок не был красив, но свою охранную функцию он выполнял. Прямо над вторыми, внутренними воротами, закрытыми в настоящий момент, располагалась небольшая площадка, где сейчас стояла эльфийская девушка, красивая, статная, прекрасная в своей холодной очаровательности. Белый полушубок, чудесные вьющиеся белоснежные волосы, тонкие, аристократичные черты лица и хрустальная корона на голове. Образ «снежной королевы» был сто процентным.

— Госпожа, — вышел вперёд эльф, прибывший с нашим отрядом, припав на одно колено и приклонив голову, начал свой доклад. — На месте срабатывания сигнальной сети высланный отряд обнаружил четвёрку людей. При беглом осмотре мы посчитали их погибшими. Признаков жизни они не подавали. Мы решили, что вам будет интересно на них взглянуть и взяли их с собой, но по дороге двое из них ожили и продолжили движение самостоятельно, а оставшиеся пусть и не пришли в себя, но в том, что живы и они, больше нет сомнений.

В каждую свою фразу эльф вкладывал столько уважения и почтительности, что явно указывало на то, как он глубоко любил и уважал свою госпожу. Частично из-за чего мне стало понятно через мгновение, когда, не обращая внимания, что с площадки, где она стояла, до земли было не менее семи метров, эльфа шагнула прямо к нам и словно невесомая пушинка плавно приземлилась перед коленопреклонённым эльфом. Да она маг высшей пробы! Попробуй такую не уважать. А с какой грацией она проделала это? Было очень красиво.

— Литиэль, — её голос полился словно музыка, мелодичность звуков была поразительной, — сперва я была удивлена, что ты не смог отличить живого от мёртвого. Но сейчас вижу, что и мне это сделать трудно. Эта девушка, как и юноша за тобой, скорее всего, ещё живы, но вот человек рядом с ней скорее мёртв, чем жив, как и тот, что лежит в санях.

Не понял, что она имеет в виду? Смысл сказанной фразы до меня дошёл далеко не сразу. То, что Лий жива, это уловил быстро. Мавий с парой гномов стоял прямо за эльфом. Льюис лежит в санях, и он плох, это тоже понятно, а стоял-то рядом с Лий я. Что значит скорее мёртв, чем жив? Холодные синие глаза «королевы» изучающе смотрели на меня, и это развеяло последние сомнения, о ком она говорит.

— Госпожа Надиэльталь, принцесса Луны, дочь великого лорда Валериэльта могучей ветви «Упавшего листа» — неожиданно начал Мавий, как и эльф, преклонив одно колено и склонив голову. — Рассказы о вашей мудрости и красоте известны всему миру, позвольте засвидетельствовать вам своё почтение и извиниться за невольный визит?

— Кто вы? — спросила та, кого тут все называли госпожой, а Мавий — Надиэльталь и прочее и прочее.

— Меня зовут Мавий, моего друга, что стоит у саней, Стеслав. В санях девушка Лийла, а рядом с ней Льюис из дома Де’Фаре. Я и Стеслав рекруты ордена Защитников Проотца, Лийла послушница ордена Проотца Милостивого. Все мы четверо — жители столицы Святой Империи Святграда и ученики первого курса Магической Академии.

— Удивил, продолжай.

— Воспользовавшись телепортом в доме Де’Фаре, мы вчетвером оказались около позабытого храма Хельхеймы. При беглом обследовании удалось обнаружить, что алтарь в храме ещё жив. Наш святой долг был разрушить его, что мы и сделали. Но когда покидали храм, наши действия привлекли внимание тёмной богини, и покидали мы храм уже второпях, испытывая на себе проявление недовольства Хель. После проявления