– Да, прямо как в том фильме про самую привлекательную и обаятельную.

– Хороший фильм, – Марина задумалась, – забыла название. Но ход тактически верный. Я самая обаятельная и привлекательная. У меня все получится. У тебя то есть.

– У меня все получится, – повторила Эля. – А что должно получиться? Чего мне желать-то? Чтобы Никита потерял от любви ко мне голову или просто женился на мне?

– Лучше и то, и другое. Два в одном. Но в жизни такое случается нечасто. Некоторым везет, безусловно. А некоторые столько теряют, подумать страшно. – Марина отвернулась к окну. – Особенно те, которые рождены сидеть на берегу!

Ночные посиделки никогда не доводят до добра. Мало того, что утром просыпаешься вся разбитая, так еще и просыпаешь. Звонок будильника раздавался волнующей трелью, но Эля сквозь сон, в котором прыгала по поляне и собирала ромашки, припомнила себе, что будильник – это ошибка. Он не должен функционировать в отпускные дни. Будильник ей снится вместе с ромашками и поляной. Чудо как хорошо бегать по росе, ноги ощущают освежающую бодрящую прохладу! Она представила, что могла так же пробежаться и по воде, легко, как чайка, устремляясь следом за белоснежной яхтой…

– Во сколько он за тобой заедет?! – Марина сидела на кровати и вращала испуганными глазами, держа в руках будильник.

– В восемь часов, – пролепетала сонная Элька, до которой дошло сначала то, что бодрящая прохлада освежает ее ноги потому, что Марина стянула с них одеяло. Потом дошло и то, что сейчас без пятнадцати восемь!

– Господи, – ворчала Марина из ванной, – разве олигархи встают так рано?! Им же не у станка вкалывать! В восемь утра?! Ты могла бы предупредить Румянцева, что любишь поваляться в постели! Между прочим, вскакивать с постели вредно! Нужно сначала расслабиться и получить удовольствие от пробуждения и встречи нового дня.

– Кофе будешь? – рассеянно предложила Эля, накидывая махровый халатик.

– Какой кофе! Ты совсем забыла, что сейчас сюда заявится твой олигарх и увидит нас двоих!

– Да, – согласилась с сестрой Элька, – вот этого бы не хотелось. – Так что я покидаю тебя голодная и злая! – Марина подкрасила на ходу губы, после чего вспомнила, что следовало бы поцеловать сестренку, напутствуя ее на дальнейшие подвиги. – Веди себя прилично, – она быстро прижалась к ней щекой и побежала к двери, – и ни в чем не сомневайся.

В коридоре Марина взглянула на себя в зеркало и ужаснулась:

– Ни грамма косметики! Мои клиенты меня не узнают и потребуют деньги обратно!

– А мне нравится естественная простота, – пожала плечами Элька, направляющаяся в ванную.

– Простота, дорогая моя, иной раз хуже воровства. Тем более естественная. Ты подкрась ресницы на всякий случай. Хочешь, я оставлю тебе свою тушь?

– Не нужно, – поспешила сказать ей Эля, – у меня есть удлиняющая.

– Так удлиняй их скорее, время не терпит. – Она открыла дверь и остановилась. – Или терпит? Правильно, не спеши, пусть подождет. Приличные девушки всегда должны опаздывать и задерживаться!

Марина захлопнула дверь с обратной стороны. Эля подумала: а почему бы действительно Румянцеву ее немного не подождать? Ведь не такая уж катастрофа – задержаться на полчаса. Больше времени привести себя в порядок Эльке Скороходовой и не требовалось. Она улыбнулась своим мыслям и подошла к окну, из которого собралась помахать сестре.

Под окном ее ждал сюрприз в виде иномарки с Левушкиным за рулем. Только сейчас он стоял рядом с машиной и поглядывал на ее окна. Из-за тонированного стекла Эльке не было видно, кто там еще находится в салоне. Вероятнее всего, там сидел Румянцев и ожидал ее. Эля закрыла глаза, моля небеса о том, чтобы Марина прошла мимо автомобиля незаметно. Но небесам было наплевать на ее молитвы. Нужно меньше спать! Так сказали бы они Эльке.

– Нужно меньше спать, – повторила Эля и с ужасом посмотрела вниз.

Там было чему ужасаться. Румянцев не сидел в салоне, он выходил из подъезда, держа под руку Марину, и упорно тащил ее к машине. Та упиралась всеми четырьмя конечностями и пыталась ему навешать на уши лапши. Как догадалась Эля, сестра наверняка говорила, что забыла дома сумку, или косметичку, или и то, и другое, и все вещи, вместе взятые. Марина должна была вернуться в квартиру! Должна! Эля зажала рот рукой, чтобы не крикнуть ей это в форточку.

Румянцев же тыкал в свои часы и показывал вперед. Марина подняла расстроенное лицо и поглядела в Элькино окно. Весь ее вид сожалел о произошедшей путанице, но нисколько не походил на раскаявшийся. Марина возвращаться не собиралась! Эля догадалась, что та в душе радовалась такому повороту судьбы, представившему ей шанс лишний раз встретиться с интересующим ее субъектом. Но Маринка-то поедет с Элькиным господином Безупречность. В качестве его невесты! И он ее поцелует на прощание! Или, что еще хуже, сделает это гораздо раньше, и не один раз.

Эля хмуро посмотрела вслед удаляющемуся автомобилю, куда Румянцев все-таки запихнул ее сестру, и села в кресло. Кот Василий дал знать о своем местоположении в нем нечеловеческим голосом, как делал это обычно. Эля обняла кота и принялась ему рассказывать грустную историю двух сестер-близнецов, которым достался один олигарх на двоих. Конечно, у нее теплилась надежда на то, что Марина примется очаровывать не Румянцева. Это было бы уж чересчур. Она, Эля, сама как-нибудь с этим справится. Сама? А раньше она была не против этого. Что же случилось? Нужно честно себе признаться, что Румянцев стал ей небезразличен! Она в него влюбилась, как последняя спятившая девица, и теперь начинает ревновать к собственной сестре. Естественно, а кто бы не ревновал, зная, что ее любимый целует совершенно другую женщину, пусть даже и похожую на тебя, как две капли воды?!

Марина не ожидала встретиться с Румянцевым в подъезде сестры нос к носу. Олигарх, по ее мнению, из него получался довольно непутевый: вставал рано, приезжал без опоздания, не слушал никаких оправданий по поводу забытой косметики. Приятно было от него услышать, что она нравится ему такая, какая есть. Но бедняжка Эля! Она так хотела поехать на его яхту. Впрочем, Марина тоже была не против там оказаться. К тому же судьба распорядилась по-своему, отправив с олигархом Марину. Уж она-то теперь своего не упустит. Уж она-то теперь приберет к своим рукам обоих мужчин, пусть оба прощаются со своей холостяцкой жизнью.

– Ружье взял? – поинтересовалась Марина, устраиваясь поудобнее в машине.

– Зачем? – опешил Румянцев.

– Уток стрелять! – заявила Белоснежка и довольно призналась: – Я умею их ощипывать.

Кровожадность Белоснежки как-то не вязалась со вчерашними соловьями, и Румянцеву отчего-то стало жаль если не уток, так ни в чем не повинных чаек. Говорить ей о том, что он захватил с собой корм для чаек, Румянцев не стал. Хищный блеск в глазах Белоснежки напомнил о том, что она, как ни крути, сирота. Видимо, не успевшая позавтракать, потому такая кровожадная. Путь к сердцу сироты, как подумал Никита, определенно лежит через желудок.