Посмотрев на узника, я не удержалась от восклицания ужаса. Видеть его было тяжело, так каково же ему самому?

— Вытаскивай его. Здесь я справлюсь сама.

Князь хотел возразить, но затем внимательно на меня посмотрел и замолчал. Через мгновение он телепортировался наружу вместе с пленником Серого Ордена и подземелье опустело.

Я медленно поднималась вверх по винтовой лестнице, прочь из этого ужасного места. Ступени за моей спиной оплавлялись и стекали на пол, превращаясь в расплавленный металл. Я чувствовала слабую вибрацию в стенах пирамиды, словно сам камень ужасался тому, что случится с его хозяевами. Первому жрецу, выбежавшему на лестницу, я отсекла голову одним движением. Обезглавленное тело упало в лужу расплавленного железа, которое постепенно заливало всё подземелье. Навстречу мне выскочило ещё двое жрецов. Этим я распорола животы от паха до горла, и внутренности начали вываливаться на ступени плотным комком. Когда я добралась до самого верха пирамиды, тревога уже была поднята. Каким-то шестым чувством я ощутила, как священники взывают о помощи, пытаются обратиться к братьям по ордену, к своему Богу, то тщетно. Плотный, непроницаемый кокон опустился на весь храм, закрыв его от чьего бы то ни было вмешательства. Когда в комнату один за другим вбежали все священники, находящиеся сейчас в башне, я легко взмыла вверх. Паря под самым потолком я смотрела на этих людей, таких жалких и слабых, и с каждой секундой всё больше желала их смерти. Магия сама рванулась наружу. Вначале лёд сковал пол, затем стены комнаты. Затем ледяные иглы поползли по телам священников, заставляя глаза лопаться, а кожу слезать, как от сильных ожогов. Опусти я температуру ещё чуть ниже, и они бы умерли мгновенно, но в мои планы не входила лёгкая смерть. Лишь когда они не могли больше кричать, сорвав все связки, лишь когда они превратились в беспомощные куски плоти, валяющиеся на оледеневшем полу, тогда я подарила им своё милосердие. На несколько мгновений в комнате стало тихо, а затем заледеневшая до основания башня не выдержала и с грохотом рассыпалась грудой камней. Я застонала, выпуская наружу остатки сил, и камни полопались от невыносимого холода, а затем превратились в порошок. И вокруг воцарился покой.

На покрытом пожухлом травой холме я увидела силуэт Данавиэля. Расправив крылья, я подлетела к нему, и бросилась в его объятия. Его прикосновения смывали ужас и мрак, царящий в этой пирамиде, и я наконец снова почувствовала себя живой. Оторвавшись от возлюбленного, я с тревогой посмотрела на неподвижно лежащее рядом тело.

— Он жив?

— Пока что жив. Но телепортации до Афаль он не переживёт. Придётся идти пешком, пока он хоть немного не придёт в себя.

— Значит пойдём пешком. — пожала плечами я.

Из энергетических нитей мы сплели носилки, на которые осторожно перенесли узника. Он даже не застонал, хотя мы наверняка причинили ему боль. Плохой знак, но сейчас нужно уйти как можно дальше от руин пирамиды. Скоро сюда слетятся священники, как хищные грифы, а на второй такой выброс энергии меня не хватит. Я не поняла даже, как я вообще всё это сделала. В обычном состоянии у меня бы такое не получилось.

Через два часа мы решили, что отошли достаточно далеко. Я предложила израненному человеку воды, и он даже немного выпил её, правда так и не приходя в сознание. На вечернем привале он смог сделать несколько глотков крепкого бульона, сваренного из пойманной птицы, и вина, которое я предусмотрительно захватила с собой в небольшой фляжке. Во время каждой остановки Дани колдовал над его телом, пытаясь заживить раны, так что теперь спасённый нами человек выглядел менее пугающе. Весь следующий день мы шли в сторону Афаль, часто останавливаясь, чтобы позаботиться о несчастном. К вечеру он смог заговорить.

— Вода… тут есть вода?

Я приложила к его губам фляжку, он сделал несколько глотков, но затем отпихнул её в сторону.

— Воды…

— Тут неподалёку есть озеро, — вмешался Данавиэль. — Может быть, отнести его туда?

— Хорошо, я отнесу. Подготовь пока место для ночлега, ладно?

Влекомые магией носилки послушно плыли передо мной. Вскоре я действительно увидела небольшое лесное озеро, спрятанное в лощине между холмами. Пленник, кажется, обрадовался воде. Как только я опустила его в озеро, он тихо застонал, видимо, вода защипала его раны, но затем на его лице появилось подобие улыбки. Я аккуратно сплела вокруг его тела сеть, чтобы он не утонул, и погрузилась в созерцание садящегося за холмами солнца, крутя в руках свой кинжал. Внезапно несчастный застонал, вырвав меня из задумчивости. Я отвлеклась и тут же порезалась, капелька крови упала в воду, но я не обратила на это ни малейшего внимания. Пленник снова застонал и я поспешила вытащить его на берег. Его нос (а точнее, то, что от него осталось) как-то слабо подёргивался. Я укладывала его на носилки, и вдруг он навалился на меня всем телом, так, что снизу оказалась я, а не он. Я замерла, боясь пошевелиться, чтобы ему не навредить, а он, тем временем обнюхивал меня, возбуждённо дыша. Беззубая челюсть попыталась впиться мне в шею, но ему не хватало сил прорвать кожу. Неожиданно мне стало его жаль. В конце концов, это совершенно точно не человек — человек не выдержал бы таких ран, и погиб бы если не от кровопотери, так от болевого шока. А если спасённый нами несчастный был вампиром? Тогда кровь поможет ему исцелиться. Да и в любом случае хуже точно не будет. Когда он напал на меня, я выронила кинжал, и теперь он лежал прямо у моего бедра. Осторожно к нему потянувшись, я ухватилась за рукоять и подтянула оружие поближе к себе. Почувствовав моё движение, пленник попытался отпрянуть, издавая жалобные хныкающие звуки. Наверное, он решил, что я хочу причинить ему вред. Я быстро резанула кинжалом по предплечью, кровь полилась обильным золотистым ручейком. Бывший узник зашевелился, возбуждённо вдыхая воздух, а затем припал к ране беззубым ртом. Кровь всё лилась и лилась, вскоре я почувствовала страшную слабость, и моё сознание покинуло тело, наблюдая происходящее как бы со стороны. Внезапно острый укол боли притянул мой разум обратно. Человек уже не просто пил кровь, а вгрызался в рану неожиданно появившимися зубами, пытаясь её расширить и углубить. Я уже с трудом соображала. Перед глазами поплыли тёмные круги, заслоняющие свет. Мой дух парил в нескольких метрах от неподвижного тела, так что я могла во всех подробностях видеть, как постепенно меняется тело пленника. Конечности появились на положенных местах, плоть покрылась кожей, эбеново-чёрной, сияющей в тусклом свете заката. На голове выросли длинные волосы, закрывшие лицо создания. Когда пленник слегка повернулся, припадая к ране поудобнее, я успела заметить, что это девушка. Её обнажённое тело было всё перепачкано в золоте моей крови, и постепенно весь её силуэт окутало слабое золотистое свечение, сфокусировавшееся вокруг головы. Какой-то частью сознания я осознала, что к неподвижно лежащим телам подбежал Данавиэль и одним рывком отодвинул девушку в сторону, освобождая меня от груза. Он тряс моё тело за плечи, пытаясь добиться отклика, но грудь не поднималась от дыхания, и сердце замерло, не трепыхнувшись.

— Леанисса, очнись!