Я открываю дверь и вижу Оуэна в темно-синей рубашке, с аккуратно причесанными волосами, и секунду жалею, что стою в старых джинсах и заношенной до дыр футболке The Clash.

Он поднимает хрустящий белый пакет, сияя:

– Я принес кофе и бейглы.

– О. Ух ты, спасибо, – говорю я, делая шаг в сторону, чтобы пропустить его внутрь. Пару дней назад мы договорились, что он этим утром придет ко мне в гости на второе обсуждение пьесы и Уилла. Что мы не планировали – так это того, что он принесет завтрак.

Он поворачивается ко мне с понимающей улыбкой:

– Я полагаю, ты поздно пошла спать.

Он имеет в виду Уилла.

– Типа того, – отвечаю я.

Я хватаю пару тарелок из кухни и расставляю в гостиной. Но когда я поднимаю глаза на Оуэна, то вижу, что он смотрит в кухню со странной смесью эмоций на лице.

– Здесь что, живет младенец? – спрашивает он вдруг.

Я следую за его взглядом – на стульчик Эрин, который, как я осознаю, Уилл вовсе не заметил.

– А, ну да. Но она сейчас у моей тети.

Оуэн бледнеет.

– Чей… чей это ребенок? – спрашивает он аккуратно.

– О боже мой, – выпаливаю я. – Ты же не думаешь, что это дитя любви с Тайлером Даннингом? – Это даже слишком нелепо, чтобы обижаться.

На его лице мелькает облегчение, а потом он морщится смущенно.

– Я… Я не… – заикается он.

Мне приходится засмеяться.

– Эрин – моя сводная сестра, – объясняю я. – Ребенок моего папы и моей мачехи.

Он понимающе кивает.

– У меня десятилетний брат. В нашем доме не пройти двух метров, не наступив на лего. – Он снова морщится.

– Когда я была у тебя в гостях, – я делаю глоток кофе, все еще слишком горячего, – лего было не видать.

– Ну да, потому что я перед твоим приходом убирался два часа.

Он это говорит как бы между прочим, будто он бы это сделал для каждого гостя. И как знать, может, и сделал бы? Но все равно это мило. Я чуть не говорю это ему, но потом вспоминаю, что ему в прошлый раз не особо понравилось, что я назвала его милым.

– Слушай, я всегда готова поменять яблочное пюре на лего, – вместо этого говорю я.

Его глаза расширяются.

– Так это правда было яблочное пюре!

Я угрюмо киваю.

Оуэн кладет бейглы на кофейный столик в гостиной. Я тянусь и беру бейгл с корицей и изюмом. Он берет второй и плюхается в кресло рядом с диваном.

– Полагаю, что с учетом прошлой ночи моя помощь тебе больше не требуется, – начинает он, водружая одну ступню на колено другой ноги. На белой подошве его конверсов виднеются знакомые чернильные разводы. – Уилл мне сказал, что ты его вчера приглашала в гости.

Я медлю с ответом, намазывая сливочный сыр на свой бейгл.

– Я так понимаю, что он тебе не писал после.

Брови Оуэна ползут вверх.

– Меган, парни этого не делают.

– Чего не делают – не пишут сообщения?

– Нет… – говорит он медленно, развеселившись. – Не пишут… про некоторые вещи.

– Я ошиблась. – Я слабо улыбаюсь в ответ. – Ну, я вроде как надеялась, что он тебе написал. У нас все закончилось… странно.

Оуэн хмурится, на лбу появляются морщины.

– Странно в том смысле, что он не хотел?

– Оуэн. Я тебя умоляю.

Он краснеет.

– Я… ну конечно же, он хотел, – заикается он.

«Погоди-ка, что? Оуэн назвал меня привлекательной? Или там – симпатичной?» Часть меня желает расспрашивать его дальше на эту тему, но я не уверена, что парень типа Оуэна выдержит мой флирт. Он может подумать, что я к нему на самом деле клеюсь.

– Он хотел, – говорю я, – и мы это делали, ну по крайней мере начали. Затем мы… остановились, и он выглядел раздраженным, и я не знаю, в каком мы сейчас статусе.

Румянец Оуэна не до конца исчез, но его голос звучит ровно:

– Уилл не раздражен. Он нормальный парень. Что случилось? – Он прокашливается, и румянец пылает снова. – Ну, почему вы это не сделали?

– Я получила смс от папы. – Слова вырываются прежде, чем я успеваю сообразить, что втягиваю в историю свою семью. Но раз это уже произошло, я осознаю, насколько сильно хочу с кем-то это обсудить. И не успеваю я это обдумать, как уже выкладываю ему все. О вечере с Уиллом, о фотографиях и о папе. О Нью-Йорке.

– Так ты переезжаешь? – Оуэн выглядит потрясенным.

– Они переезжают, – быстро отвечаю я, – когда я окончу школу. Роуз, моя мачеха, снова беременна и хочет растить детей в Нью-Йорке.

Он кивает, надолго задумавшись. Для человека, который со мной познакомился всего пару недель назад, он выглядит неожиданно радостным, узнав, что я никуда не еду.

– Я могу понять, почему это сбило тебе настрой, – наконец говорит он.

Я невесело усмехаюсь:

– Ну да.

– Ты рассказала об этом Уиллу? – Оуэн смотрит на меня, нерешительно делая глоток кофе.

– Я не была уверена, что стоит это делать. Ну, то есть, там дело в другом. Он что-то такое сказал, что у него никогда не было девушки, и это так прозвучало, будто он не считает меня своей девушкой. Я не хотела, ну, вываливать на него свои личные дела, если он не думает, что у нас отношения.

– Должен признаться, – начинает Оуэн, – если ты просто так прервала поцелуи без объяснения, я могу понять, почему Уилл несколько озадачен. Помни, что он довольно неопытный. Я не знаю, сколько у него вообще было встреч с девушками. Ему может не прийти в голову поинтересоваться, в чем вообще дело.

Он прав. Уилл такой красавчик, что легко забыть о том, что ему это все в новинку.

– Пожалуй, – говорю я Оуэну. Если Уилл такой неопытный, то он может и не знать даже, как заговорить со мной об отношениях. – А ты что думаешь? Думаешь, он считает меня своей девушкой? Он что-то говорил?

Он делает еще один глоток кофе, явно тянет время.

– Я не… Не знаю, Меган, – говорит он не то аккуратно, не то смущенно.

– Ну так, может, спросишь его?

Он смотрит на меня непонимающе.

– Ну да, прямо посреди нашей следующей пижамной вечеринки, сразу после боя подушками. Когда мы будем обмениваться самыми тайными секретиками при свете фонарика, я обязательно это упомяну.

– Это бы было отлично, Оуэн, спасибо, – говорю я сухо.

– Я же просто…

– Я знаю. – Я закатываю глаза. – Ну, в следующий раз, когда будешь говорить с ним о Козиме, сверни разговор в сторону наших отношений с Уиллом.