— Пливет, тайбань! — осклабился в беззубой улыбке Четырехпалый У. Он нырнул под навес и сел. — Как ты, о'кей? — спросил он на своем ужасном английском.

— Да, а ты? — Данросс смотрел на него, стараясь скрыть изумление.

Четырехпалый У был одет в прекрасный костюм, чистую белую рубашку с цветастым галстуком, а в руках держал туфли и носки. Последний раз Данросс видел его таким в ночь пожара, а до того лишь однажды, много лет назад, на шикарной свадьбе Шити Чжуна.

К ним шёл кто-то ещё. Это был Пол Чой. Он неловко опустился на сиденье.

— Добрый вечер, сэр. Меня зовут Пол Чой.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил Данросс, заметив, что молодой человек сам не свой от неловкости и страха.

— Конечно, благодарю вас, сэр.

Данросс нахмурился.

— Ну что ж, очень приятно, — обронил он, оставив скользкую тему. — Вы теперь работаете у своего дяди? — Он знал все про Пола Чоя, но по договоренности с Четырехпалым по-прежнему делал вид, будто ничего не знает. Молодой человек произвел на него большое впечатление. От своего старого приятеля Сурджани Данросс слышал, что Пол провернул на фондовом рынке.

— Нет, сэр. Я сейчас работаю в «Ротвелл-Горнт». Только начал пару дней назад. Я здесь, чтобы переводить… если потребуется. — Пол Чой повернулся к отцу и объяснил, о чем шёл разговор.

Четырехпалый кивнул.

— Бланди-и-и?

— Прекрасный, спасибо. — Данросс поднял свою рюмку. — Рад видеть тебя, хейя, — продолжал он по-английски, ожидая, когда старик начнет разговор на хакка. Надо было соблюдать приличия, а из-за присутствия Пола Чоя дремавшая настороженность Данросса тысячекратно возросла.

Какое-то время старый моряк вел ничего не значащую беседу, попивая виски. Полу Чою выпить никто не предложил, сам он себе не наливал. Сидел в тени и слушал, перепуганный, не зная, чего и ожидать. Отец заставил его поклясться страшными клятвами, от которых волосы вставали дыбом, что все останется в тайне навсегда.

Наконец У перестал испытывать терпение тайбаня и заговорил на хакка.

— Наши семьи — Старые Друзья много лет, — начал он, тщательно выговаривая слова для Данросса, который владел хакка далеко не в совершенстве. — Очень много лет.

— Да. Рожденные в Море У и Струаны как братья, — осторожно ответил тайбань.

Четырехпалый крякнул.

— Настоящее подобно прошлому, а прошлое — настоящему. Хейя?

— Старый Слепец Дун говорит, что прошлое и настоящее — одно и то же. Хейя?

— Говорит ли что-нибудь тайбаню Благородного Дома имя У Квок?

У Данросса все внутри сжалось.

— Это твой прапрадед, хейя! Твой прославленный предок. Сын и главный адмирал ещё более знаменитого морского военачальника У Фанчоя, флаг которого — серебряный лотос — развевался над четырьмя морями.

— Точно так! — Четырехпалый наклонился ближе, и осторожность Данросса удвоилась. — Что связывало Зеленоглазого Дьявола, первого тайбаня Благородного Дома и знаменитого У Квока?

— Они встречались в море. Они встречались в устье Жемчужной реки около…

— Это было недалеко отсюда, около Боляочжоу[288], между Боляочжоу и Яличжоу[289]. — Глаза старика превратились в узкие щелочки.

— Потом они встречались недалеко от Гонконга. Тайбань взошел на борт флагманского корабля У Квока. Он был один и… — Данросс задумался, подыскивая нужное слово, — …и он заключил с У Квоком… э-э… договоренность.

— Эта договоренность была перенесена на бумагу и скреплена печаткой?

— Нет.

— Были ли выполнены условия этой договоренности?

— Как, ети его, невежливо задавать такой вопрос Старому Другу, когда другой Старый Друг знает ответ!

Пол Чой невольно вздрогнул от того, какими неожиданно ядовитыми и режущими слух оказались эти слова. Никто из собеседников не обратил на него никакого внимания.

— Верно, верно, тайбань, — согласился старик, нисколько не испугавшись, как и Данросс. — Да, договоренность была выполнена, хотя искажена, частично искажена. Ты знаешь, о чем была договоренность?

— Нет, совсем не знаю, — честно ответил Данросс. — А что?

— Договоренность заключалась в том, что мы должны были поставить на каждый из ваших двадцати клиперов одного человека, чтобы они учились на капитанов, — одним из таких учеников был мой дед. Кроме того, Зеленоглазый Дьявол согласился взять троих мальчиков У Квока и послать их в свою страну, чтобы выучить, как заморских дьяволов, в лучших школах, как он выучил бы собственных сыновей. А ещё тай…

— Что? Кто? Кто эти сыновья? Кем они стали? — широко раскрыл глаза Данросс.

Четырехпалый У лишь хитро улыбнулся.

— А ещё Зеленоглазый Дьявол согласился предоставить славному У Фанчою клипер заморских дьяволов, красивый, с пушками и парусами. У Фанчой заплатил за этот корабль, а Тайбань подготовил его и назвал «Лотосовое облако». Но когда Кулум Слабак предоставил этот корабль, почти два года спустя, с востока ночью, как убийца, налетел ваш главный адмирал, ети его, Страйд Орлов, Горбун, загубил наш корабль и У Квока вместе с ним.

Данросс попивал свой бренди и выжидал. Внешне он был спокоен, а внутри потрясен до глубины души. «Что за мальчики? Было ли это действительно частью договоренности? О сыновьях У Квока ни дневнике, ни в завещании Дирка ничего не говорится. Ничего. Кто со…»

— Хейя?

— Я знаю про «Лотосовое облако». Да. И про людей, капитанов. Думаю, клиперов было девятнадцать, а не двадцать. Но я ничего не знаю про троих мальчиков. А что касается «Лотосового облака», разве мой предок обещал не нападать на корабль после его передачи?

— Нет. О нет, тайбань, нет, он этого не обещал. Зеленоглазый Дьявол был умный, очень умный. То, что У Квок погиб, это джосс. Мы все должны умереть. Это судьба. Нет, Зеленоглазый Дьявол выполнил свою договоренность. Слабак Кулум тоже выполнил его договоренность. Выполнишь ли ты его договоренность? — И Четырехпалый У разжал кулак.

В нем лежала половинка монеты.

С замирающим сердцем Данросс бережно взял её. Оба хакка впились в него глазами, как змеи, он просто физически ощущал их взгляды. Пальцы у него чуть подрагивали. Половинка монеты была такая же, как и те, что хранились в Библии Дирка, упрятанной в сейф в Большом Доме. Их оставалось две, двух, оплаченных, уже не было, в том числе половинки У Квока. Прилагая невероятные усилия, чтобы пальцы не тряслись, Данросс вернул реликвию. Рука Четырехпалого дрожала, когда он брал её, но старик не обращал на это внимания.