Согласно разным авторам приключенческих романов любая катавасия с сокровищами чревата неизбежными осложнениями. Но ничего такого не случилось. Мы успели вытащить все до прилива, пещера не обрушилась, никто почему-то не взбунтовался, и так далее, и тому подобное. В общем, все прошло очень банально, можно даже сказать — скучно.

Добыча составила около ста тысяч в пересчете на терские ливры. Еще на такую же сумму нашлось разных драгоценностей, посуды и ценных реликвий.

Много. Очень много, по нынешним временам. Но… как бы это странно ни звучало, из всех сокровищ на мою долю приходится только мое личное жалованье за два месяца. Жалованье, как командиру роты лейб-гвардии, которое мне задолжал Карл перед своей смертью. И Логан тоже получит свою невыплаченную зарплату. На этом все.

А все остальное вернется в Бургундию. К Мергерит, вдове Карла Смелого Бургундского. К единственной прямой его наследнице.

Глупость? Пожалуй, так и есть. Но увы, дела чести редко наполнены смыслом. А граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк — человек чести.

ГЛАВА 17

Шебека, слегка вздрагивая, словно норовистая кобылка, неслась по морю, с легкостью рассекая внушительные волны. Клацали блоки, скрипели канаты, и оглушительно хлопали паруса. Орали белоснежные буревестники, пролетавшие над водой, покрытой облачками пены. Острый соленый воздух бил прямо в лицо, леденя кожу и наполняя тело невиданной бодростью. Хотелось орать, плясать джигу и взять на абордаж первую попавшуюся посудину. Черт… до чего же хорошо!!!

Стоп, стоп… Вроде я уже этими словами описывал свои впечатления? Похоже, повторяться стал. Хотя тут поневоле повторишься, ибо в море все так и есть, один в один. Но не суть.

Личному составу по поводу клада ничего не пришлось объяснять — им все равно, нашел господин какие-то бочонки и сундуки, значит, так и надо. Тем более что все участвующие в экспедиции на островок получили по целому гульдену на нос.

С Логаном тоже никаких проблем не возникло — мое решение отдать сокровища вдове Карла он принял с пониманием, а выплату своего недополученного жалованья — как само собой разумеющееся.

Ломбардца Барези я решил не предавать смерти, а отдал на перековку своим островитянам. Зачем зря расходовать ресурс? Работы валом, каждые руки наперечет. Руководящий состав на Уэссане — люди суровые, либо перевоспитают, либо уморят. Впрочем, мне совершенно все равно.

С острова мы отчалили рано утром в сопровождении того самого гукера, на котором ходили за кладом Карла. И уже к вечеру вошли в воды Пуату, еще одной вотчины Паука. Где, выбрав подходящую укромную бухту, встали на якорь.

По счастью, ночь выдалась спокойной, а с рассветом я стал быстро перевоплощаться в одну из своих личин. Уже через полчаса зеркало отражало не блестящего кавалера графа Арманьяка, а потрепанного жизнью обедневшего дворянчика по имени дон Кихот из славного города Ла-Манчи. Эдакого странствующего искателя своей счастливой звезды на поприще найма у сильных мира сего. Сей образ я уже неоднократно эксплуатировал, и вполне успешно, правда, в Шербуре, что в Нормандии, пришлось побегать по крышам от ищеек Паука.

В спутники себе взял Клауса, обозвав его… конечно же Санчо, или, как будет правильней, Саншо Панса. Парень в свое время показал недюжинные способности к лицедейству, что по нынешним временам для благородного сословия сродни подвигу. Дворянам по ряду причин очень трудно себя переломать, к примеру, коллега Клауса по чину эскудеро, Иост, так и не смог и погиб глупой смертью, упокой, Господь, его душу. Так что выбор очевиден.

— Вот так, мой друг Саншо, — я взлохматил ему волосы и, испачкав палец сажей со свечного поставца, мазнул парню по скуле, — теперь в самый раз будет.

— Ага… — Клаус состроил зеркалу рожу недалекого простачка. — Как скажете, дон Кихот…

— Теперь присесть на дорожку…

Присутствующие при перевоплощении братец Тук и Клаус безропотно примостили седалища куда придется. Объяснений не требовали, уже свыклись с моими привычками.

Посидев минутку, я встал и направился к выходу из каюты.

— Братец, остаешься за старшего. Что надо делать — знаешь. Ну, с богом…

Пересадка на гукер много времени не заняла. Уже через несколько минут суденышко взяло курс на… Ла-Рошель.

Да, тот самый городок, в свое время увековеченный папашей Дюма. Именно здесь в его бессмертном творении вовсю геройствовал со своими товарищами-мушкетерами всем известный д’Артаньян, литературный образ абсолютно реального Шарля Ожье де Батца де Кастельмора, графа д’Артаньяна, генерал-лейтенанта Франции.

Но до описанных событий еще не одна сотня лет. Гугеноты, да и мушкетеры с гвардейцами кардинала еще не придуманы. Сейчас Ла-Рошель абсолютно непримечательный, хотя и богатый городишко. Но на его богатства мне совершенно наплевать, меня город интересует в первую очередь тем, что сейчас он является главной базой военно-морского флота Паука. Поэтому и прусь туда, несмотря на вероятные приключения на свою задницу. Ибо хочу увидеть своими глазами театр будущих военных действий.

До города добрались беспрепятственно, хотя пришлось пережить несколько неприятных минут, когда на входе в порт таможенники принялись рыться в трюме, выискивая возможную контрабанду. Но, к счастью, на нас с Клаусом они не обратили никакого внимания, так что момент проникновения на вражескую территорию прошел благополучно.

Первым делом под предлогом променада по набережной я в подробностях рассмотрел портовые укрепления. Особое внимание обратил на два башни, преграждающие вход в бухту. Одна — четырехугольная под названием Сен-Николя, то бишь Святой Николай, а вторая, круглая — Ла-Шен. Обе — монструозного размера, приличествующие хорошей крепости.

— Вход в бухту перекрывают напрочь, — шепнул мне Клаус. — Пока их не подавим, в порт не зайдешь. Вон требушеты и баллисты на верхних площадках торчат…

Я молча кивнул. Архитекторы, или как их там, очень умело расположили укрепления. К тому же бухту преграждала толстенная цепь между башнями. Мало того, они были спроектированы так, чтобы держать оборону как с моря, так и с суши.

Прогулявшись по молу, я окончательно убедился, что с налета проскочить