Избрав глубоко надменную мину, швейцар гордо отвернулся, что означало: «Узнал я тебя, неприятная личность, так и быть – пропущу в этот раз, но на большее ты не рассчитывай». А больше и не требовалось. Ванзаров примерился взлететь на второй этаж, будто орел, но сил хватило на медленный подъем дохлой букашки.

Знакомый колокольчик весело проснулся. Было рано, для приличного визита – преступно рано. Но сыскная полиция порой позволяет себе шалости и вольности. А быть может, имеет тайный умысел застать врасплох. И все такое.

Дверь распахнулась сразу, будто в прихожей ожидали. В этот раз он был готов встретить белый ужас без колебаний, смело и дерзко, даже глаза опустил. Но на пороге возникла Эльвира Ивановна, одетая в то самое скромное платье. Раннему и, честно говоря, незваному гостю мило улыбнулась.

– Как приятно иметь дело с обязательным мужчиной.

– Всю ночь на дежурстве, трудился не покладая рук, – словно извиняясь за помятый вид, сообщил Родион.

– Вот и здорово, что зашли! Позавтракаете у нас. Митрич еще не успел убрать.

Кажется, радость Эльвиры Ивановны была чуть больше, чем полагается для светской вежливости. Слишком искренней она была. Хорошо, что барышня не симпатичная. Глазки не васильковые… Да и вообще в такой день – смотрин будущей жены – полагается думать о вечном, а не мельтешить с фантазиями. Все, что мог Ванзаров, – это вежливо отказаться (про еду напоминать не стоит) и спросить, не сильно ли утруждает.

– В контору собиралась, вы меня на пороге застали. Но дела подождут. Я ведь барышня, если не заметили, а все барышни страдают любопытством.

Он стал плести, что очень даже заметил, какая Эльвира Ивановна замечательная и толковая барышня, запутался и сбился. Ну, не всегда логика выручает. Тем временем его (не обращая внимания на оплошности) приятно взяли под ручку, ввели в прихожую и далее – в музей-гостиную. Где и усадили на самое удобное кресло. Как все-таки приятно, когда вот так…

Эля села напротив, излишне близко для случайного знакомого.

– Ну, доносите мне все Лизкины секреты, – сказала она очень серьезно. Короткая прическа мешала смотреть прямо в лицо: словно девушка раздета. Но Родион и с этим справился: нашел точку у нее на переносице.

– Мы установили личность барышни, убитой в вашем платье, – сказал он, стараясь не бегать глазами. – Но само платье пока вернуть не можем. Это – вещественная улика.

– Невелика потеря… И кто она?

– Возможно, вы ее знаете…

Эля никак не отреагировала, ожидая продолжения.

– Вероника Лихачева, ассистентка клоу… то есть фокусника, Орсини.

Совершенно очевидно: барышня растерялась. Эля отошла в глубь комнаты, словно не хотела показать своих чувств постороннему, но быстро вернулась, исключительно спокойная. От прежней веселости не осталось следа.

– Это справедливость, не иначе, – сказала она.

Слишком смело прозвучало. Справедливость – опасное слово. Ванзаров потребовал объяснений.

– Я предупреждала Вику, что этим может кончиться, – ответила она.

– Откуда знаете госпожу Лихачеву?

Эльвира Ивановна как будто собралась с силами:

– Никаких тайн, все равно раскопаете. Четыре года служила у нас горничной. Была мне кем-то вроде старшей подруги… Или сестры. Ушла полтора года тому.

– Тогда же перешла к Орсини. Неужели маг денег предложил больше?

– Не в этом дело… Вика была очень жизнерадостной девушкой. Жадно брала от жизни все. Сколько хотела. Ни с чем не считаясь. На это смотрели сквозь пальцы, тем более она для меня была как нянька. Но возникла ситуация, после которой ей потребовалось уйти. Больше в доме оставаться было нельзя. Не спрашивайте меня о подробностях. Они слишком грязные.

Логика нарисовала картину: хорошенькая горничная моложе супруги, ни в чем не уступает в женских прелестях. К тому же барышня понятливая, отзывчивая и на все согласная. Жены с дочерьми порой не бывает дома, да хоть летом на дачу уехали. А у господина Агапова возможности и аппетиты не ограничены. Взрывоопасная смесь готова. Даже если она не взорвалась и отец семейства не был застукан с Вероникой, терпеть такую соперницу Клавдия Васильевна долго не стала. А подходящий повод всегда найдется.

– Вы ее не осуждаете?

– Это так сложно, – Эля невольно поправила прическу, можно сказать, впервые. – Вика для меня была редкой смесью подружки и учителя. Не скрою, во все вопросы различия полов, а также их отношений, причем в деталях, меня посвятила она. Матушка была счастливо избавлена от вопросов подрастающей дочки «откуда берутся дети». Вика помогла мне пройти рубеж, отделяющий ребенка от молодой женщины. Вас испугала моя откровенность?

Испугался Родион, что опять грохнется в обморок. Облако тьмы прошло перед глазами, но счастливо сгинуло. Пришлось объясняться. Чтобы уйти от скользкой темы, он спросил:

– После ухода госпожи Лихачевой отношения сохранились?

– Да, мы часто виделись. Особенно в последний год. Я потеряла отца, а Вика могла разговаривать со мной без условностей возраста.

– От чего вы предупреждали Веронику?

– Это полицейская проверка? – Эльвира Ивановна сжала губки, и без того вялые. – Такой умный сыщик не может задавать такие примитивные вопросы.

– Я чиновник полиции, – привычно поправил Ванзаров глубоко нелюбимое слово «сыщик». – Меня интересует конкретный мужчина.

– Таких было множество.

– Поясните…

– Антон Иванович, вас интересует их количество?

– Нет, Эльвира Ивановна, меня интересует, кто из них мог перерезать ей горло.

Барышня невольно вздрогнула.

– Какая ужасная смерть…

– Никто не видел смерть прекрасную, как женщина, – брякнул Родион и сообразил, что разговаривать афоризмами – это уже слишком.

– Вика не называла имен. Я благодарна ей за это. Наверняка среди ее любовников попадались те, кто бывает в нашем доме. Знать об этом неприятно.

– И все же.

– Называла их смешно: «козявка» или «пушок». Был какой-то «циркуль». Мало ли.

– Кто-то из последних?

– Называла его «мой мышонок». Как я поняла, молодой человек бледной наружности. Кажется, худощавый.

– Не говорила, где и когда с ним познакомилась?

– Подцепить мужчину для Вероники труда не составляло.

– Какая в этом опасность?

– Я предупреждала: с такой неразборчивостью она в конце концов нарвется на негодяя, который захочет ее крови. Так и произошло.

– Что значит «захочет ее крови»? – осторожно спросил Родион.

– Это образное выражение. Есть ведь сумасшедшие, которым мало телесной близости. Им надо нечто большее. Как славному маркизу де Саду.