– Все-таки этот тип – настоящий Anima vilis[14], не так ли, коллега? Наплел с три короба: вампир, аромат крови и все такое. Чушь и фантазии. Одним словом, фокусы.

Родион только хотел заметить, что с точки зрения логики…

Но в этот миг окружающий мир расплылся кругами, как вода в стоячем озере. И наступила тихая тьма. Полная и беспросветная. В нее он окунулся до самого дна.

Секретные прописи

Румяна «Индийская роза»

Взять по равной части венецианского талька и так называемого очищенного зубного мыла, все хорошенько перемешать и сюда прибавить отдельный раствор в воде флёксина. Полученную густую смесь намазать на маленькие фарфоровые блюдца, дать высохнуть и употребить в дело посредством втирания. Приготовленные румяна обойдутся в 5 копеек, что в 35 раз дешевле французских румян. Их достоинство еще в том, что они не сходят от пота, не образуют пятен, но даже с трудом поддаются умыванию. Вместо флёксина можно взять раствор бромистого эозина.

Средство против веснушек

Разведенной азотной кислоты – 7 грм

Одеколона – 115 грм

Масла померанцевых цветов – 10 капель

Hydrogenium peroxydatum medicinale[15]– 60 грм

Глицерина – 100 грм

Настойки кошенили – 4 грм

Дистиллированной воды – 325 грм

Настоять две недели и профильтровать. Смесь втирать на ночь в веснушчатые места.

18 октября

Косметического вмешательства требуют слишком узкие и слишком бледные губы. Для этой цели применяются только жирные красные косметические средства. Само собою разумеется, нельзя пользоваться ядовитыми средствами, а следовательно, и киноварью в особенности. Краска не должна переходить границу слизистой оболочки, иначе она не будет держаться и будет иметь неприятный вид. Расширение красного края губ при помощи румян предпринимается обыкновенно только на верхней губе. Что же касается удлинения ротовой щели, то такое желание не может ни одной женщине прийти на мысль.

Там же

Речка Фонтанка, и так закованная в гранитные берега, сдалась морозу, как слабая женщина настырному ухажеру. Тонкий лед покрыл ее ровным шоссе. Но шагать по нему не решится и самый лихой путник. В серости утра замерзшая речка казалась огромным полотном, чистым и свежим, как для праздника. По обеим сторонам ее теснились роскошные дворцы, знатные особняки и громадные жилые строения. Среди них скромно притулился низенький домик в три этажа. Кто бы мог подумать, что в нем располагается такое грозное ведомство, как Департамент полиции Министерства внутренних дел.

Кроме начальственных кабинетов, в которых нам делать нечего – бумаги да циркуляры, тут помещалась крайне важная комнатка, в которую кропотливо собирали сведения и данные о всех преступниках России: Антропометрическое бюро. Любого хоть раз преступившего закон здесь фотографировали, тщательно обмеряли по системе Альфонса Бертильони, и весь этот бертильонаж заносили на специальную карточку, которая нумеровалась и уходила в картотеку. Бюро было создано пять лет назад, но уже полнилось десятками тысяч жуликов и убийц. И помогло распознать несколько сотен мазуриков. Бюро создавалось при самом горячем участии Лебедева. Его кабинет помещался за соседней стеной. За счастье побывать в нем любой фокусник или даже маг, не задумываясь, раскрыл бы любой секрет. Особенно чужой.

В рабочем кабинете, он же лаборатория, Аполлон Григорьевич собрал с трудолюбием муравья все, что только способно помочь научному раскрытию преступлений. Химическая посуда, микроскопы, реактивы, химикаты, бездна всяческих инструментов и даже аппараты устрашающего вида, как для пыток. Но больше всего в кабинете находилось предметов, собранных по следам прошлых преступлений. Каждый свободный клочок занимал какой-нибудь экспонат. Лебедев имел дурную привычку ничего не выкидывать, что привело к такому чудовищному захламлению, с каким ни одной помойке не потягаться. Среди экспонатов, любопытных, странных и просто ужасных, выделялся один, закутанный в плед, словно кокон, только усы торчат. Устроившись рядышком с лабораторным столом, разукрашенным следами множества опытов, он сидел тихо и вид имел несколько печальный. Экспонат внимательно наблюдал, как смешиваются в химической колбе коричневые жидкости, до странности напоминающие чай с коньяком. Раствор был сунут под нос. Печально вздохнув, как виноватый школяр, он сказал:

– Уж простите меня, что так вышло, и не думал…

– Удивил так удивил, коллега! – Лебедев придерживал пальцем колбу, чтобы собеседник пил, не отлынивая. – Юный чиновник полиции, надежда отечественного сыска – и здрасте: падает на улице! Добро бы еще от пули или разбойного кастета. Так ведь от голодного обморока! Стыд и позор. Все доложу полицеймейстеру…

– Не надо… – жалобно попросил Родион. – Это случайность. Нелогичная.

– А кума все про свое! Забудьте вы про логику, да. Не окажись рядом великого и скромного специалиста, уже к утру следствие вести было бы некому. Станет от этого лучше? И потом столько мороки: вскрывай вас, ковыряйся во внутренностях… Никакого удовольствия.

– Это почему же?

– Вредный вы, юноша, умственного яда в вас много, боюсь отравиться.

– Как вам угодно…

– И он еще обиделся! – воскликнул криминалист. – Лучше доложите: как дошли до жизни такой? Науке это интересно.

Ну, что делать, пора приоткрыть занавес тайны. Тут не фокус, все по-настоящему.

…У матушки Ванзарова была одна, но пламенная мечта: женить сыновей. Со старшим дело окончилось полным фиаско: на высотах дипломатии Борис Георгиевич был недосягаем. Потому вся материнская энергия досталась приземленной сыскной полиции. За последние месяцы на Родиона была устроена настоящая охота. При каждом удобном, неудобном и просто неуместном поводе заводился разговор о счастливой семейной жизни. А также о том, как хороши маленькие, упитанные внуки. Причем кандидатки на производство ванзаровского потомства застыли на низком старте. Оставалось только дать сигнал на старт, то есть выбрать. Сначала Родион злился и даже некоторое время не ходил обедать к матушке. Потому что считал: выбор подруги жизни – единственное дело, не поддающееся логике, расчету или выгоде, – происходит глупо и нелогично. То есть по горячей или хоть пламенной любви. Этой аксиомы Родион придерживался со всей яростью прожженного логика. Однако нет такого гранита, который бы не проточила по капле вода. Матушка взяла сыночка измором. На Родиона обрушился плотный шквал вздохов, слез, причитаний, мечтаний о детках и прочей чепухи, на которую способно только сердце матери, безжалостное в своей любви. Поначалу Родион старался шутить. Потом приводить аргументы. Потом не замечать. Потом обещать подумать. Но когда все возможности увиливать были исчерпаны, а напор матушки не утратил энергии, он прикинул: лучше быстрая гибель, чем долгая мука. Жениться так жениться. Стерпится – слюбится. И прочие глубины народной мудрости. Втайне же надеялся, что сможет управлять женой как более умный и проницательный. Что делать, каждый имеет право на ошибку.