— Для чего? — спросил Джек. Кора оставляла на коже бурые следы.

— Тебя выдают волоски на руках — слишком светлые для японца. Итак, ты уяснил свою роль?

Джек кивнул. Им предстояло парами войти в Ма-руяма, повсюду просить милостыню, побывать в храме и уйти. По пути они должны оценить численность солдат, лошадей и орудий, запасы провианта и готовность армии. Джеку выпало идти в город в паре с Миюки, а Тэнзэн и Дзэнюбо собирались проникнуть в замок.

Через главные ворота постоянно сновали люди. Некоторые торговцы вели под уздцы навьюченных лошадей, но многие шли пешком, таща товар на спине. Двое взмокших от жары мужчин несли на плечах роскошный паланкин. Люди расступались, пропуская неизвестного сановника. Из ворот выскочил юноша и стрелой помчался по дороге, поднимая клубы пыли.

— Торопится, — заметил Джек.

— Хикияку, — пробормотал Дзэнюбо.

Джек вопросительно посмотрел на Тэнзэна.

Мы называем их «летучие ноги». Это гонец. Обычно их отправляют с поручениями торговцы. Но судя по скорости, этот несет послание для даймё.

Джек заинтересовался. Что, если передать письмо Акико через летучего гонца? Только найти бы надежного.

Дзэнюбо дождался временного затишья, чтобы выйти из-под деревьев. Медленно шагая друг за другом с сякухати в руках, отряд влился в толпу, идущую к главным воротам.

Сквозь щели между прутьями корзины Джек разглядел самураев-стражников. Они проверяли бумаги с разрешением на въезду торговцев. Только сейчас Джек понял, насколько опасна их затея. Если он попадется, никакие занятия ниндзюцу не спасут. Ему отчаянно захотелось вернуться назад, пока не поздно.

— Имей в виду, — прошипела из-за спины Мию-ки, — я слежу за каждым твоим шагом.

Поравнявшись со стражами, Джек затаил дыхание, но самураи пропустили всех четверых без проверки. Может, и правда все получится?

Дзэнюбо повел их на главную улицу. Справа и слева располагались деревянные постройки: лавки, трактиры, жилые дома и святилища. В глазах рябило от ярких вывесок и фонарей. Под крышей питейного заведения висел пучок кедровых веток — там продавали сакэ. В воздухе витал аромат еды, готовящейся на разнообразных открытых прилавках. Краем глаза Джек заметил немолодую женщину, сидящую на корточках у жаровни с курицей.

Вспомнив, как его друг Сабуро любит якитори, он невольно улыбнулся.

На рыночной площади они расстались с Дзэнюбо и Тэнзэном. Миюки выбрала место у святилища, поставила на землю деревянную мисочку и заиграла на флейте. Прохожие почти не обращали на нее внимания, только какой-то старик бросил медную монету.

Тем временем Джек начал собирать необходимые сведения. Осмотревшись, он с удивлением отметил, как тут людно. Хотя город находился в глубине гор Ига, похоже, сюда отовсюду стекались самураи. У дверей трактиров висели таблички «мест нет»; главную улицу наводнили люди, вооруженные катанами и вакидзаси. Сомнений не было: даймё Акэ-ти созывал новое войско.

Миюки перестала играть и подняла миску.

— Всего две монеты и гнилой дайкон, — скривилась она, взяв в руки бурую редьку. — Давай теперь ты поиграешь, а я погляжу по сторонам.

Поставив у ног свою миску, Джек облизнул губы и Дунул в сякухати. Над шумом толпы поплыла плавная задушевная мелодия «Хифуми хати гаэси».

В миску посыпались монеты.

Когда Джек доиграл, Миюки заявила:

— Пора зайти в храм.

Джек подсчитал подаяние.

— Пять монет! И мешочек риса!

— Небось платили, чтобы ты перестал, — буркнула Миюки.

Идя по городу, разведчики старались подмечать любую мелочь, а в особенно важных местах останавливались и играли. У конюшен они насчитали лошадей по меньшей мере на два полка и обнаружили склад мешков с рисом. Несмотря на серьезность задания, Джек и Миюки не забывали о негласном соревновании — кто больше заработает игрой на сякухати.

Осмотрев конюшни, юные ниндзя направились к храму, чтобы не вызывать подозрений. Там они наткнулись на других монахов Пустоты, совершавших паломничество.

— Оставайся тут и сделай вид, что молишься, — прошептала Миюки. — Пойду попробую разузнать что-нибудь у священника.

Джек подошел к огромной деревянной статуе Будды, зажег палочку благовоний от ближайшей свечи it поместил в чашу. По воздуху поплыл аромат сандалового дерева. Джек дважды поклонился, хлопнул п ладоши и снова отвесил поклон.

— Давно вы в пути? — спросил тихий голос из-за спины.

Обернувшись, Джек увидел монаха с такой же, как у него, корзиной на голове.

— Два дня.

— Ваше путешествие только началось.

— А вы? — спросил Джек.

—Я вечный паломник. Обхожу все храмы в Японии.

«Все! — подумал Джек. — Интересно, мог бы этот монах передать письмо Акико? Он наверняка надежнее, чем гонец».

— И храм Исэ близ Тоба? — невинно поинтересовался он.

— Конечно. Там я уже молился, а теперь иду на юг.

Джек порадовался, что надел корзину: иначе монах непременно заметил бы его разочарование.

— Счастливого пути! — Паломник поклонился и отошел.

— Ты что делаешь? — Откуда ни возьмись, рядом появилась Миюки.

— Просто общаюсь.

— Прекрати! Ты рискуешь сорвать разведку.

Они вернулись на центральную площадь и расположились с флейтами неподалеку от главных ворот, ожидая остальных.

— Нам пора, — прошептала Миюки, поворачивая флейту в сторону Дзэнюбо и Тэнзэна, идущих навстречу по главной улице.

Джек доиграл песню, заработав еще несколько медяков.

— Вот теперь достаточно, — сказал он, пряча звонкий «улов» в мешке.

— Отпразднуешь, когда выберемся отсюда, — раздраженно сказала Миюки.

Они двинулись по главной улице. Толпа уважительно расступалась. У прилавка с веерами торговец расхваливал товар перед богатой покупательницей.

— Этот веер инкрустирован жемчугом из Тоба.

Джек остановился и стал прислушиваться.

— А у вас есть похожие? — спросила женщина.

Торговец покачал головой.

— Но я могу заказать. Мой сын регулярно путешествует по тракту Токайдо. Он будет в Тоба в следующем месяце.

«Пожалуй, с ним можно передать весточку Аки-ко, — подумал Джек. — Разумеется, за достойную оплату».

Миюки уже подошла к воротам и нетерпеливо озиралась. Чтобы не отстать и не вызвать ее подозрений, Джек ускорил шаг. И тут же понял, что выглядит странно — ведь он монах и должен быть по-гружен в медитацию. Торопливость может привлечь внимание. Он с трудом заставил себя идти медленно и с достоинством.