– Да, вид, чего уж говорить, замечательный. Сейчас темно и ничего не видно, но утром вон там видно море. Хотите здесь переночевать? Утром картина отсюда открывается самая живописная. Как вам такая идея? Я хотел вам признаться под коньячок, что мне немного не по себе. Так уж получилось, что до того, как здесь обосноваться, я умудрился завести себе врага. Не обошлось без этого. Если убийца кроется где-то здесь, его следующей целью вполне может быть ваш покорный слуга. Я буду чувствовать себя увереннее, зная, что всю ночь со мной в одной комнате будет полицейский.

– Я, в общем-то, не возражаю, только спать на чем? Кровать-то, насколько я вижу, всего одна.

– А вот и нет. Смотрите!

Кодзабуро сунул руку под кровать и что-то выдвинул оттуда. Там оказалась еще одна кровать.

– Вот, пожалуйста. Кровать выдвижного типа. – Хозяин снял подушки со стоявшего у окна дивана и разложил их на кровати. – Матраса у нее нет, иначе под кровать не задвинешь. На все про все пара минут.

– Ха-ха! Еще один сюрприз… Очень рациональная конструкция.

Они уселись на диван и открыли бутылку «Луи XIII». Ветер за окнами бушевал все сильнее, его порывы заглушали позвякивание льда в стаканах.

– А не рухнет ваша падающая башня при такой буре?

– Хе-хе! Не беспокойтесь.

– И дом не развалится?

– Ничего с ним не случится.

– Верю. Но если он все-таки не устоит, плюс тоже будет – преступник погибнет под обломками. – Усикоси рассмеялся собственной шутке.

– Хм-м… А если он где-то там, снаружи, то, верно, уже в ледышку превратился.

– Да уж. Может, выйдем и отогреем его коньяком? Это и есть «Луи Тринадцатый»? Слышать-то слышал, но видеть не доводилось… Тем более пить. Очень вкусно.

– От него нет похмелья. Кстати, Усикоси-сан, вы кого-нибудь подозреваете в этом убийстве?

– Вот вы о чем! Хм-м… Есть ли кто на примете?.. Как сказать… Если откровенно, то пока нет. Дело и в самом деле мутное. Крайне непонятное дело. На моей памяти еще не было случая, когда жертва издает крик спустя полчаса после того, как ее убили.

– Да еще танцует уже в виде трупа…

– Именно. А подозреваемый – лунатик с усами, темной кожей и шрамами на щеках, который то ли существует, то ли нет. Прямо как в фильме ужасов. Полиции тут нечего делать.

– После убийства он легко поднялся в воздух и заглянул в девичью спальню… Можно несколько вопросов задать?

– Задавайте. Постараюсь по возможности ответить.

– Зачем преступник выволок мою куклу в сад, отвинтил руки-ноги и разбросал по снегу?

– Мда… Мне думается, это сделано просто для отвода глаз. На первый взгляд кажется, что это имеет некое значение, но на самом деле цель состоит в том, чтобы поставить следствие в замешательство. Никакого другого смысла я не вижу.

– Почему же Уэда лежал в такой странной позе?

– Это вовсе не важно. Тела убитых нередко находят в странных, нелепых позах. Человек корчится в агонии.

– Что тогда значит круглое красное пятно, нарисованное на полу рядом с телом?

– Я склонен думать, что оно появилось случайно. Уэда агонизировал, скреб пальцами по полу…

– А про палки, которые, как сказал Кусака, торчали в саду, что скажете?

– Ну-у… Если эти палки имеют какое-то отношение к происшедшему, значит, преступник наверняка страдает от какого-то психического расстройства. Преступники, особенно убийцы, когда дело доходит до преступления, часто совершают при этом разные ритуалы, смысл которых нормальному человеку трудно понять. Примеров тому множество. Один вор-домушник, отправляясь на дело, обязательно напяливал дамские чулки. Примета у него такая была. Если в чулках, значит, все пройдет гладко. Поэтому я так думаю…

– Н-да… А что скажете о человеке со следами от ожогов на лице, заглянувшем в окно к Аикуре?

– Человека, соответствующего такому описанию, нет ни в вашем доме, ни в ближайших окрестностях, правильно? В деревне такого типа тоже не видели. Значит…

– Он Аикуре приснился? Но так ли это? Крик, отсутствие следов… Хм-м… Здесь все непросто. А мотивы убийства? Удалось что-нибудь установить?

– В этом-то и вопрос. Сужая круг подозреваемых – как бы сложно это ни было, – чтобы вычленить из обитателей дома одного, мы неизбежно сталкиваемся с этой проблемой. Кого ни возьми, ни у кого мотива нет. Такие вопросы для полиции самые трудные. Но над этим делом не только мы работаем – коллеги в Токио, из главной конторы, тоже подключилась, и я уверен, что какой-нибудь неожиданный мотив обязательно будет найден.

– Да уж, пожалуйста… Кстати, Усикоси-сан, вы давно работаете следователем?

– Двадцать лет.

– Как я слышал, у таких ветеранов очень сильная интуиция в том, что касается поиска преступников. Есть у вас сейчас кто-то на подозрении?

– Нет, к сожалению. Но мне кажется, что виновником окажется человек, о котором никто из нас сейчас не думает… Извините, вы и в самом деле хотите, чтобы я остался здесь на ночь?

– Было бы замечательно.

– Тогда мне надо сообщить Одзаки. Он, верно, ждет меня, дверь не запирает… Схожу к нему.

– Незачем. Сейчас позовем кого-нибудь. Вот кнопка, внизу звенит звонок. В салоне и в комнате Хаякава. Придет Тикако, мы ее попросим. Она сейчас будет.

Через несколько минут, стряхивая снег с волос, появилась Тикако. Кодзабуро попросил ее спуститься в пятнадцатый номер и передать Одзаки, что Усикоси останется ночевать в башне, и поинтересовался, как там внизу. Тикако ответила, что все еще в салоне.

– Посиди там еще полчаса, и можешь идти спать, – сказал Кодзабуро.

Усикоси взглянул на настенные часы. Они показывали десять сорок четыре.

Тикако закрыла за собой дверь, и через несколько минут на пороге возникла Эйко.

– Эйко, как дела?

– Собираюсь спать. Очень устала.

– Угу.

– Может, поднимешь лестницу, раз господин старший инспектор решил остаться в башне? В салоне холодно.

– Ну да, конечно. Кто там еще остался?

– Кусака и Тогай. Ёсихико играет на бильярде с полицейским. Кроме них, еще Хаякава, Тикако и Кадзивара.

– Спать не собираются?

– Вроде пока нет. Кусака и Тогай смотрят, как гоняют шары.

– Аикура-сан уже ушла к себе?

– Она-то? Давно уже.

– Понятно. Ну, и ты тоже иди отдыхай.

Проводив дочь, Кодзабуро закрыл дверь, вернулся на диван и сделал глоток коньяка.

– Лед весь растаял, – на удивление потухшим голосом констатировал он. – Жуткая ночь. Может, поставим музыку? Правда, у меня здесь только магнитола…