вручил удостоверение главного бухгалтера фирмы «Накось-Выкуси». По Москве они передвигались теперь только на новенькой Тойоте Камри c кожаным салоном, – как потом выяснилось – на деньги от продажи однокомнатной квартиры экс-мужа. Дело приближалась к развязке и как-то утром, заявив, что ему срочно нужно отогнать состав клиенту – пока груз не арестовали за простой, он пропал, оставив двух женщин без средств к существованию.

Они кинулись было в милицию – писать заявление, но знакомый следователь с презрительным сожалением смотрел на двух дурочек, купивших и оформивших на малознакомого мужчину новую машину, да еще отдавшими ему добровольно приличную сумму денег на развитие совместного бизнеса. Когда они описали его внешние данные, тот сразу признал в нем старого знакомого, Митьку Бесфамильного, промышлявшего брачными аферами уже не первый год.

– Ладно, бабоньки, – не плакать! – поймаем – накажем…

А нет – так нет… – неуверенно выдавил из себя следователь.

Итак, дорогой читатель, что мы имеем в сухом остатке? – двух обворованных женщин, поплатившихся за свою доверчивость и наивность. Бывшего мужа, страдающего от мерзости и дискомфорта в старой волге, забитой пустыми бутылками, изредка подрабатывающего разгрузкой винно-водочных изделий в злополучном магазинчике. И сытого и откормленного Митьку Бесфамильного на новой иномарке с полными карманами денег. Как в плохой сказке, где зло победило добро и безнаказанно правит бал. С этим надо что-то делать! – воскликнет читатель и будет прав. Где тот Добрый Молодец на Сивке-Бурке, который накажет Злодея в лице Митьки Бесфамильного и вернет украденные деньги и машину? Друзья мои, наша жизнь не больно-то смахивает на сказку, но мне хотелось бы придумать красивое завершение этой истории, а может и придумаю – вот только рак под горой свиснет и тогда держись лихой человек, спуску тебе не будет!

секрет солнцеедки

Женщина с сайта знакомств назначила мне, известному московскому художнику, встречу в модном английском пабе на набережной Москвы-реки. В том самом пабе, что находится напротив исполинского монумента Петру I, поистине безумного творения придворного скульптора московского градоначальника.

Сей скульптор зачем-то воткнул его на стрелке Москвы-реки и Водоотводного канала, хотя это место исторически с Петром не связано. Ему всегда была близка Яуза, где для юного царевича ученый иноземец Тиммерман возвел потешный городок-крепость, прозванный Пресбургом. Юный полководец во главе потешного войска не раз осаждал городок, брал штурмом, отрабатывая таким образом навыки военного искусства. Там же, на Яузе, другой иноземец, голландец Картен Брант, обучал Петра плотницкому делу и строительству кораблей. Казалось бы, вот оно, исконное место для монумента. С другой стороны, его безумные размеры просто разрушили бы этот уютный кусочек старой Москвы.

Ходили слухи, что первоначально вместо фигуры Петра I был вылеплен Христофор Колумб, и Церетели хотел подарить его американцам в честь 500-летия открытия европейцами Америки. Но ни одна из стран не захотела видеть у себя подобный бездарный презент. Так или иначе, но гигантский размер статуи связан именно с этой историей.

Москвичи возмущались, но без толку. Осознав, что ничего уже не исправить, что бронзовый идол навечно изуродовал центр их родного города, жители быстро придумали ему обидное прозвище – Шашлычник! Дело в том, что подвязанные паруса, надетые на мачту как на шампур, действительно напоминали указанное кавказское кушанье.

Стоял март. Однако зима не собиралась сдаваться. Словно спятивший бармен, она швыряла и лила в бокал то, что не стоило бы совмещать. Ранняя весна то пригревала ласковым солнышком, озаряя надеждой вечно спешащих куда-то москвичей, то безжалостно расправлялась с подаренной солнечной иллюзией, вдруг ударяя шквальным ветром и нагоняя серую безнадегу облаков, приплывших будто из осени.

Пурпурные розы цветочница заботливо укутала в несколько слоев крафта. Это и спасло цветы: иначе букет вырвало бы ветром из моих рук. Порывы налетали такие, что и руки норовили от туловища отделить и унести.

Но вот я уже в тепле, а ветер остался за стенами. Официант бережно принял у меня букет и пообещал даже принести для него вазу. Я снял пальто и только тогда понял, что здорово замерз на ветру. Что ж, согреться в пабе нетрудно: я заказал бокал глинтвейна.

Интерьер английского паба был выдержан в лучших английских традициях XIX века. Тонированная дубовая мебель, стены, декорированные дубовыми филенчатыми панелями, чуть выцветшие, с легким привкусом тления афиши двухсотлетней давности, с дамами в кринолинах и седеющими джентльменами в цилиндрах, неяркий свет – всё это настраивало публику на неспешное приятное времяпрепровождение.

Неспешное – в моем случае это было верно. Но вот приятное…

Прошло больше часа, а незнакомка, что поклялась удивить меня своими экстрасенсорными способностями, в пабе так и не появилась.

Впрочем, тонус мой был на должном уровне. Я согрелся и, находясь под сенью букета роз, с удовольствием разглядывал публику.

Несмотря на дороговизну заведения (это ж не какой-нибудь «Макдональдс»!), паб этот был весьма популярен у молодежи. Несколько столов занимали молодые люди, по-видимому, студенты. Перед ними светились экранами раскрытые ноутбуки или лежали планшеты. Пускали сизый пар чашки кофе.

Была тут публика и постарше, и совсем иного рода. Две женщины (слегка за тридцать) с бокалами шампанского стреляли туда-сюда глазками, рассчитывая подцепить богатого клиента.

А в уголке парочка влюбленных, живущая будто в обособленном мирке, не замечая окружающих, застыла в страстном визуальном петтинге: он и она по-мазохистски, до побелевшей кожи сжали руки и облизывали, прямо-таки поедали друг дружку глазами. Если б не моральные табу, прописавшиеся в подкорке, они бы слились в любовном экстазе прямо на столе.

– А?

Я вздрогнул. Кто-то тронул меня за плечо.

Обернувшись, я с трудом узнал женщину с сайта знакомств. Ту самую даму, с которой накануне договорился о свидании. Каре из густых каштановых волос, лихо сдвинутая набок мужская шляпа, большие красивые глаза с зеленоватом оттенком – и контрастно узенькие губы ниточкой, говорившие о скрытности и вспыльчивом характере.

Впрочем, говорила дама самым дружелюбным тоном.

– Привет, Алекс! Меня зовут Кэт… Неужели это мне?

Она оглядела букет, не поленившись обойти столик. А потом вдруг затарахтела, как сорока перед дождем. Так, что уши захотелось прикрыть. Словесная трескотня совершенно не соответствовала образу этой женщины. Одета она была не броско, зато со вкусом и дорого – в брендах я разбирался.

– Представляешь, Алекс, – тараторила она, – неожиданно прилетели мои французские друзья! Мне пришлось их встречать в Шереметьево. В общем, ты прости, я чуть-чуть опоздала.

– Ну да, – вставил я наконец реплику, – полтора часа – это мелочь, ерунда. Вообще-то, я уже стал прикидывать, кому из тех двух