Я облегченно вздохнула, увидев снаружи кладбищенской ограды небольшую тачку, оставленную кем-то из провожающих покойников в последний путь. Учитель одобрительно кивнул мне головой, когда я подошла к этому примитивному транспортному средству. Мы положили юношу на нее, стараясь как можно удобней устроить его, и, взявшись каждый за свою сторону, принялись толкать ее в направлении замка.

Приходилось прилагать немало усилий, чтобы тележка катилась по тропинке, но все равно мы двигались быстрей, чем если бы несли бесчувственного юношу на спине! Здесь, в сумерках, я сумела лучше разглядеть, что ему пришлось перенести. Запекшаяся кровь на лице, видно, когда-то обильно струилась, и он больше ослабел от потери крови, чем от удара. Его покрывал слой серой пыли, ибо мелкий порошок, состоявший в равных долях из раскрошившейся каменной породы и костяной муки, проник, когда он лежал в нише, сквозь окутывавшую его ткань. Одно это было способно вызвать беспокойство, не говоря уже о его серьезном ранении. Кто знает, каких тлетворных миазмов надышался он в обители смерти!

Мы быстро шли по неровной тропинке, хотя нам и приходилось, проходя каменистую местность, замедлять шаг, чтобы не растрясти нашего раненого. Один или два раза он глухо простонал, но не очнулся от своего неестественного сна, за который мы были благодарны. Также к нам были добры и темнеющие небеса, ибо первые капли дождя упали мне на обнаженную голову лишь тогда, когда мы, наконец, добрались до ворот замка.

Два дюжих воина, удобно устроившихся в караульной, при нашем приближении вышли навстречу.

— Кто там идет? — последовал привычный оклик одного из стражников, сопровождаемый лязгом меча, для устрашения наполовину вытащенного из ножен.

Леонардо вышел из тени.

— Это я, придворный инженер, — резко ответил он и показал на тележку, где лежало бесчувственное тело. — С одним из учеников случилось несчастье, когда мы занимались важным поручением его превосходительства. Не заставляйте нас мокнуть под дождем. Мы должны как можно быстрей доставить юношу к хирургу.

— Да, конечно. — Стражник быстро принял стойку смирно и повернулся к своему приятелю, с любопытством смотревшему на тележку: — Что мешкаешь? Не видишь, что с тобой говорит Леонардо. Быстро пропусти его.

Второй воин выпрямился.

— Откуда мне знать, кто это? — возмутился он и, прежде чем вернуться к воротам, бросил на учителя подозрительный взгляд. — Ты же знаешь, что нам велено никого не впускать и не выпускать.

Все еще что-то бормоча про себя, он распахнул калитку, через которую мы прошли раньше и через которую ходили в замок и из замка, минуя запертые громадные ворота. Он стоял в стороне, пока мы толкали тележку в узкий проход, и я чувствовала, когда он закрывал тяжелую деревянную дверь за нами, его взгляд на наших спинах.

Солнце уже закатилось, и двор замка освещал свет, падавший из окон и открытых дверей. После наступления темноты подул холодный ветер, принесший несколько дождевых капель, упавших мне на лицо. Вдали загрохотал гром, и я поняла, что через несколько минут небеса разверзнутся и мы промокнем до нитки.

— Отнесем его к хирургу? — смущенно спросила я. Ибо Леонардо катил тележку в противоположном направлении от цирюльни возле конюшни, где обычно занимался своим ремеслом.

Учитель презрительно фыркнул.

— Я был у него, и его кабинет не годится даже для здоровых людей. Я отвезу его к себе. Отправляйся туда сам и скажи, чтобы он шел ко мне.

Когда он отдавал распоряжение, прогремел новый удар грома. Я не стала дожидаться, пока сверкнет молния, а помчалась к главному крылу замка на поиски лекаря герцога. Если удача не повернулась спиной ко мне, он по-прежнему у себя, а не ушел в зал, где трапезничает прислуга поважней, не желавшая общаться со всякой мелюзгой.

Я чуть не сбила его с ног, когда нырнула в открытую галерею, проходившую вдоль всего крыла здания. Это был низкорослый, лысеющий мужчина, тонкие ноги которого едва ли могли служить надежной опорой для громадного живота его; тем не менее он носил его с такой же важностью, как и свою длинную мантию травянисто-зеленого цвета.

— Леонардо, э? — недовольно пробурчал врач, отряхиваясь, когда я, поправляя сбившийся жакет, объясняла, кто послал меня. — Не понимаю, почему герцог так доверяет какому-то художнику. И что надо от меня великому Леонардо?

Я сбивчиво объяснила. Когда я замолчала, он снова пробурчал себе под нос и покачал головой:

— Ха, я изумлен, что он снизошел до меня, ведь я, по его мнению, хуже осведомлен в вопросах строения человеческого тела. Ну а теперь перестань мямлить, мальчик. Я же не сказал, что не приду, — проговорил он, когда я, опасаясь отказа, принялся возражать ему. — Жди здесь, я схожу за инструментами.

Он повернулся, прошел по галерее и вошел в закрытую дверь. Мне показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле всего две или три минуты, прежде чем он вновь появился, на сей раз с деревянным сундучком. Сунув мне его в руки, он нетерпеливо кивнул головой:

— Идем, что ли, веди меня к своему хозяину, и покончим с этим.

Немного пошатываясь под тяжестью сундучка, я направилась к мастерской так быстро, как могла. Лекарь едва поспевал за мной, и холодный ветер, несущий бурю, раздувал его мантию. Повернув за угол главной мастерской, где я и остальные ученики занимались своими повседневными делами, я заметила слабый огонек свечи в окне соседнего здания.

Это были личные покои учителя, где он проводил время, когда не пропадал в своей второй мастерской в городе. Здесь у него было место для сна и особая мастерская, куда, насколько мне известно, никого из нас не пускали. Здесь он проводил самые сложные опыты для Лодовико, создавая современные боевые машины и хитроумные приспособления для войска Моро. Были ли они практичней бронзового льва, никто из нас не знал, хотя упорно ходили слухи о лодках, способных двигаться под водой, и мостах, раскрывающихся над реками.

Помещение, куда мы с хирургом вошли, было небольшим и скромно обставленным: обыкновенная кровать, большой стол с двумя скамейками по бокам и еще один, меньшего размера стол, заваленный книгами. На одной стене висели полки, где стояли чаши, кубки, книги и даже звериные черепа. Яркий свет нескольких светильников озарял все вокруг — это было необходимо для человека, проводившего большую часть ночи в занятиях. Что касается его личной мастерской, в нее, скорее всего, попадали через вторую дверь на другом конце комнаты… дверь, которая, к сожалению, была закрыта.

Леонардо положил бесчувственного юношу на большой стол, превратив его в кровать с ворохом одеял, и колдовал над ним. Миска рядом с ним была полна воды темного цвета, а возле нее валялась покрытая красными пятнами тряпка. Он смыл кровь с лица юноши, и, взглянув на него, я убедилась, что это действительно один из двух вчерашних разносчиков, с которыми прошлой ночью мне довелось столкнуться. Впрочем, мне не дали возможности рассмотреть его черты, ибо лекарь, проскочив мимо меня, обратился к Леонардо.