Я с ужасом и изумлением наблюдала за тем, как он вытащил из углубления в стене закутанный труп и осторожно положил его на холодный каменный пол. Тут я заметила темное пятно на материи возле головы, и мое смятение возросло. Кто запеленал тело, предварительно не омыв его? Но у меня не было времени для раздумий, ибо учитель, схватив висящий конец савана, принялся быстро разматывать его.

Через мгновенье мелькнул знакомый сине-белый разноцветный жакет. Такой, какой был на мне, когда я подавала блюда в пиршественном зале замка. По моей спине пробежала дрожь страха. Я наклонилась с факелом, ожидая увидеть перед собой лицо, принадлежащее моложавому мужчине, и спрашивая себя, опознаю ли я его, ведь мое пребывание на кухне было недолгим.

Из-под снятой пелены показалось смертельно бледное лицо с высохшими на лбу и на щеках струйками крови, делавшими его совершенно неузнаваемым. Чуть не задохнувшись, я опустилась на колени рядом с учителем, который ощупывал лежащее перед нами тело. «Как и графа накануне», — подумала я. Впрочем, даже я могла сказать, что юноша погиб насильственной смертью, скорее всего, это дела чьих-то рук. Но зачем его тело закутали и спрятали в склепе? Почему не бросили в реку или не оставили на склоне холма либо не зарыли где-нибудь на территории замка?

— Что это?

Нахмурившись, Леонардо внезапно прекратил осмотр и присел на корточки. Он засунул руку в жакет и вытащил знакомое орудие убийства, не так давно торчавшее в стене пиршественного зала. Затем, прежде чем я успела спросить его, что он собирается делать, учитель схватил безжизненную руку юноши и тут же проколол палец острием ножа.

На месте прокола появилась темная капля.

— У мертвецов кровь не идет, — удовлетворенно произнес он и убрал нож обратно.

Не вполне доверяя только что увиденному и услышанному, я перевела испуганный взгляд с юноши на него.

— Полагаете, он еще жив? — с трудом пробормотала я, еле удерживая дрожащими руками факел. — Тогда ему надо помочь!

— Так и сделаем. Но сначала я закончу осмотр, и потом мы попробуем перенести его.

Не успел он вновь приступить к осмотру, как юноша, лежавший перед нами, пошевелился и заморгал глазами. С его пересохших губ слетел тихий стон, тот самый скорбный звук, приведший нас в гробницу. Но как только стон стих, он оцепенел, и я была уверена, что теперь-то юноша точно испустил дух.

— Не бойся, Дино, он еще жив, — угрюмо ответил Леонардо на мой незаданный вопрос, — но сколько протянет, не знаю. Ему нанесли смертельный удар в голову, и только чудом можно объяснить, что он еще жив. Если бы его стоны не привлекли нас в склеп, к утру бы он наверняка скончался. Но даже если нам удастся доставить его в замок живым, он вряд ли бы пережил эту ночь.

Из сказанного учителем до меня дошла только половина, ибо я рассматривала лицо юноши. На одно мгновение, когда в его чертах забрезжила жизнь, оно показалось мне отдаленно знакомым. И тут вдруг меня осенило.

— Да, это ведь один из тех разносчиков, которые угрожали мне в коридоре прошлой ночью, — воскликнула я, стремительно повертываясь к Леонардо. — Помните, я говорил вам о них, об их подозрительном поведении?

— Неужели? В таком случае у меня возникает вопрос, не его ли пособник отправил его на тот свет, или он тоже лежит где-нибудь в этой гробнице, держа факел в руке. — Он изящно поднялся. — Я возьму этот небольшой светильник и завершу осмотр склепа, вдруг жертвами стали оба юноши, не один. Боюсь, Дино, тебе придется подождать меня здесь, возле этого парня.

— Не беспокойтесь, учитель, мне не страшно, — заверила я его, удивленно понимая, что это действительно так.

Мой прежний страх медленно уступил место негодованию. Даже несмотря на то, что только вчера вечером я видела в этом раненом юноше, лежавшем теперь перед нами, врага. Кто же нанес такой страшный удар простому парню, затем завернул его, как покойника, снес в склеп и обрек на мучительную смерть? Какой ужас, верно, он испытал, когда, если сознание вернулось к нему, понял, где находится! Хоть сейчас юношу уже не спасти, мое присутствие, по крайней мере, станет утешением для него в его последние, возможно, минуты.

Устроившись удобней, я взяла холодную руку юноши и принялась наблюдать за учителем, осматривавшим погружающийся во мрак склеп. Его поиски отличались тщательностью, тусклый свет перемещался вниз и вверх по стенам склепа, когда он быстро осматривал вырубленные в камне углубления. Слабое пламя факела освещало только его торс, и свет, отражаясь от его рыжеватых волос, превращал их в золотые. Я с легким удивлением поняла, что своей фигурой, словно летящей в темноте, учитель напоминает одного из окруженных ореолом ангелов, которых он обожал писать.

Однако меня больше занимали более важные вопросы. Я снова взглянула на открытые двери гробницы, с трудом отличая тени снаружи от теней внутри. С наступлением ночи появилось новое затруднение. Как мы доставим бесчувственное тело юноши по ухабистой, погруженной во тьму дороге до замковых ворот? И, что не менее важно, как мы пронесем его мимо стражи? Ну разве что они будут столь же добры, впустив нас, как и тогда, когда выпустили нас?

Я крепче сжала руку юноши и с облегчением почувствовала, что он ответил на мое пожатие.

— Мы унесем тебя отсюда, — шепотом пообещала я ему, — и, возможно, ты расскажешь, кто столь жестоко обошелся с тобой.

Леонардо тем временем закончил осмотр и вернулся туда, где я ждала его.

— Второго здесь нет, — ровным голосом сообщил он, протягивая мне факел. — Пошли, мы должны поспешить и отнести юношу в замок.

Он нагнулся, чтобы поднять раненого, затем остановился и быстро снял с него предательский сине-белый жакет. Учитель связал жакет и саван и сунул в нишу, где мы обнаружили юношу.

— Вот, — произнес он, — если предполагаемый убийца явится, чтобы полюбоваться надело рук своих, ему будет достаточно бросить беглый взгляд, чтобы убедиться, что мертвец по-прежнему покоится на полке. И без верхней одежды в нем не будет так легко опознать кухонного прислужника, когда мы понесем его через ворота.

Затем Леонардо взвалил юношу на плечо и знаком велел мне идти перед собой. Подняв факел, я быстрым шагом направилась к слабому просвету наверху каменной лестницы. Мы добрались туда в мгновение ока. Едва мы ступили на верхнюю шероховатую ступеньку лестницы, ведущей из склепа в сгущавшиеся сумерки, как мой факел, прошипев в последний раз, погас.

Впрочем, я не обратила внимания на столь внезапное исчезновение источника света, наслаждаясь чистым, свежим воздухом снаружи отвратительной гробницы. Леонардо положил свою бесчувственную ношу на ближайший надгробный камень, и я снова помогла ему захлопнуть тяжелые двери склепа. Он защелкнул замком и вновь взвалил раненого юношу на плечо.

Столь же стремительно мы покинули и кладбище. К этому времени серое небо местами затянули темные тучи, и солнце село гораздо быстрей, чем обычно. Нам не только на обратном пути придется бороться с мраком, но, похоже, и с бурей.