— Да, задержали, — ответил дежурный, здоровенный детина под два метра ростом. — Задержали и почти сразу же освободили.

— Освободили?!

— То есть, конечно, не совсем освободили, — поспешил исправиться детина. — Изменили меру. Сначала было назначили изолятор, а потом передумали. Присудили домашний арест. Типа — смягчили.

— За хорошее поведение? — саркастически усмехнулся Гуров.

— Не знаю, за что. Мы в эти дела не вмешиваемся, у нас и своих хватает. Нам постановление принесли — мы выполнили. А как там, чего — это пускай у других голова болит.

— Выходит, освободили почти сразу? — никак не мог осмыслить очередную неожиданную новость полковник.

— Да. Недели не просидел. Да какое там недели. Дня три, наверное, побыл здесь и сразу на курортные условия перешел.

— То есть он сейчас находится дома?

— А где же еще? Само собой, дома. И следят за ним, и отмечаться приходит. Все как полагается.

— Ясно. Что ж, спасибо за информацию. Извините, что напрасно побеспокоил, — снова невесело усмехнулся Гуров.

— Обращайтесь.

Прямо из СИЗО Лев отправился в прокуратуру. В связи с открывшимися новыми обстоятельствами он решил поговорить со следователем, у которого находилось дело об убийстве по неосторожности.

С этим вопросом полковник, уже на правах старого знакомого, обратился к Сырникову.

— Нужно выяснить одну подробность, — простодушно улыбаясь, сказал он ему. — Дело, случайно, не у тебя?

— А почему оно должно быть у меня? — настороженно и даже с некоторым испугом посмотрел на него Сырников.

— Да нет, не должно. Просто спросил.

— Этим делом Валера занимается. Петров Валерий, — неуверенно, как бы сомневаясь, стоит ли раскрывать эту тайну, проговорил следователь.

— Валерий Петров? Что ж, прекрасно. А как бы мне переговорить с этим Валерием Петровым? Где он располагается, не подскажешь?

— Да здесь же на этаже, — с видом партизана, сдающего секретную явку, ответил Сырников. — Прямо по коридору пройдете до конца, там его кабинет и будет. Самая последняя дверь.

— Спасибо, Сергей, ты мне снова очень помог. Не знаю, что бы я без тебя и делал, — рассыпался в благодарностях Гуров, стараясь, чтобы хоть на этот раз его молодой коллега не оставался в огорчении.

Последняя дверь прямо по коридору была открыта, и, вежливо постучав, Лев вошел в кабинет.

За столом с компьютером и бумагами сидел средних лет мужчина и что‑то писал. Когда дверь открылась, он поднял голову от бумаг и устремил вопросительный взгляд на вошедшего.

— Полковник Гуров, — без лишних предисловий представился тот. — Я провожу дополнительное расследование происшествий на авиабазе.

— А‑а, — как‑то неопределенно протянул мужчина за столом. — Вы из Москвы?

— Да. А вы — Валерий Петров?

— Он самый. — Мужчина улыбнулся, и от этого лицо его сразу утратило официальность и стало каким‑то очень свойским. — Присаживайтесь, — указывая на стул рядом со своим столом, пригласил он. — Вы, наверное, по поводу дела Белавина? Из летчиков у меня больше никого нет.

— А Белавин — летчик?

— Нет, конечно. Это я так для удобства его обозначил. Чтобы проще группировать было.

— Понятно. Да, вы угадали, меня действительно интересует дело Белавина. Могу я ознакомиться с ним?

— Без проблем. Если уж нас начали проверять, то, конечно, изучить нужно все досконально.

В тоне и выражении лица Петрова Гуров заметил едва уловимый оттенок иронии. Это дало ему повод предположить, что перипетии с «изучением» дела Иванникова следователю Петрову не только хорошо известны, но и наверняка во всех деталях обсуждались им со следователем Сырниковым.

«Слава идет впереди полководца, — внутренне усмехаясь, подумал он. — Что ж, нам это только на руку».

— Хотя, если вас интересует что‑то конкретное, может быть, проще будет спросить у меня? — предложил Петров. — Дело большое, целый день будете читать.

— Вот как? Что ж, я был бы вам очень обязан. Меня действительно интересуют некоторые конкретные вопросы. Если вы поможете мне сэкономить время, это будет просто отлично.

— Спрашивайте.

— В связи с чем Белавину была изменена мера пресечения?

— А, это… — Петров замолчал, как‑то загадочно улыбнулся, затем продолжил: — Да, пожалуй, я должен был догадаться, что вас это заинтересует. Но в целом тут нет ничего необычного. С тех пор как у нас появилась возможность использовать электронные браслеты, такая мера довольно активно применяется. Изоляторы переполнены, и держать там человека, совершившего незначительный проступок, нерационально.

— Убийство — незначительный проступок? — всем видом показывая, насколько удивляет его такая неожиданная трактовка, проговорил Гуров.

Но следователя Петрова удивление полковника не смутило.

— Всякое преступление нужно рассматривать в контексте, — спокойно ответил он. — Убийство непреднамеренное, Белавин раньше не привлекался, противоправных действий за ним не числится. Хотя, конечно, с другой стороны, все это — факторы хотя и необходимые, но недостаточные. Если говорить откровенно, этот домашний арест — в основном заслуга адвоката. Очень активный у него оказался защитник. И умелый.

— И платный?

— Это уж само собой. Даже, я думаю, довольно‑таки высоко платный. По крайней мере, судя по результатам.

— Да, результаты налицо. А об условиях этого ареста что‑нибудь известно? Насколько он строгий? Может Белавин, например, выйти прогуляться? Или целыми днями должен безвылазно сидеть в квартире?

— Выходить он может, но маршруты «гуляний» ограничены. Да и время тоже. Выходить он может в период с восьми утра до восьми вечера, ему нельзя покидать территорию летного городка, запрещено появляться на авиабазе. Он не может контактировать ни с кем, кроме ближайших родственников. Все это очень четко отслеживается, и малейшее нарушение карается. Это известно и адвокату, и ему самому. После первого же нарушения режима, даже самого незначительного, Белавину придется вернуться в СИЗО, он об этом предупрежден.

— И возвращаться не хочет?

— Конечно, нет. Так что с дисциплиной там все в порядке.

— А откуда у него взялся такой способный адвокат, вы не в курсе?

— Нет, такие интимные подробности мне неизвестны. Может, какие‑то знакомые посоветовали, кто уже попадал в непростые ситуации. Его ведь не сразу арестовали, сначала он отказывался от всего. И я не я, и корова не моя.

— Но и другим тоже не очень было нужно? — понимающе заметил полковник.

— Да уж. Закрыть амбразуру охотников не нашлось, и довольно быстро выяснилось, что, кроме Белавина, эту хлопушку там поставить было просто некому. Но быстро ли, нет ли, а какое‑то время на подготовку у него имелось. Вот он и постарался. Посуетился, похлопотал, нашел опытного юриста и, как видите, не прогадал.