Петя метнулся назад и опять взвалил Риту на плечи.

– Бежим! Только тихо! – крикнул он и перелез через низкий, не выше пояса, заборчик, отделявший от улицы одичавший парк. В глубине парка был двухэтажный особняк с сетчатыми деревянными балконами.

За Петей с воплями, мало соответствующими указанию «только тихо!», в парк перемахнула и вся мелочь. Андрей с Серафимом перегрузили через заборчик Костю. Саша в горячке перепрыгнул забор раз пять туда и обратно, выскочил между палатками на дорогу, но, увидев вблизи Кузина, сиганул назад и догнал братьев и сестер уже у самого особняка, где они пролезали между стеной и обвивавшим дом виноградом.

– Ты нас спалил! – крикнул Петя, цепляя стену носом Риты.

– А кто, кстати говоря, виноват, что меня бросили? – задыхаясь, спросил Саша.

У особняка было множество архитектурных закруглений, выступов, заброшенных крылечек и повисших в воздухе дверей, ведших на отсутствующие ныне веранды. Из-за всего этого разглядеть Кузина, если тот и гнался за ними, было невозможно. И Кате, и Нине, и Серафиму постоянно мерещился за спиной его топот. Они пугливо оглядывались.

– Я ус-та-ла! – с трудом выговорила Алёна. – Я больше бежать не могу!

– А больше и некуда! – кисло сказал Петя.

Дорогу им преграждал кирпичный забор метров трех в высоту. Обойти же особнячок по кругу было невозможно, поскольку узкий проход у глухой стены был завален невероятным количеством хлама: старыми рамами, сгнившими дверями и металлическими каркасами гаражных ворот.

– Какой осел затащил нас сюда? – мрачно спросил Петя и тотчас вспомнил, что этим ослом был он сам.

Вика повернула было назад, но оттуда уже доносились возмущенные голоса. Кто-то из жителей дома увидел их в окно и поднял шум. Кричали сначала из одного окна, потом сразу из всех, потом присоединилась еще и собака, судя по лаю – очень старая и толстая. Собака лаяла, потом дышала, потом опять лаяла. Лай ее был уникален: он сливался в единый, исключительной склочности и визгливости звук.

Вскоре к хору голосов присоединился и голос Кузина. Он пытался протиснуться между стеной и виноградом, но жильцы дома на него кричали, хлопнула рама, а Кузин жалобно взвизгнул – кто-то из окна второго этажа плеснул на него заваркой из чайника.

– Чаем-то зачем?! Руба-а-ашка!

– Он нас не выпустит! Снаружи будет караулить! – сообразил Петя. – Ладно, делать нечего! Лезем через забор! Осторожно! Могут быть ловушки!

– Какие? Иглы дикобраза, смазанные ядом лягушки-древолаза? – со знанием дела спросил Костя.

– Битые стекла, смазанные отравленным солидолом, – сказал Петя и наклонился, стременем подставляя руки. Обезьян Саша наступил в стремя и в одно мгновение оказался на заборе.

– Чего видишь? – спросил Петя.

– Бассейн! За ним розы всякие и длинный дом с балконами, – ответил Саша.

– А люди есть?

– Далеко.

– Так прыгай в бассейн! – просопел Петя, который уже подсаживал на забор Катю.

– Я-то прыгну. А они успеют кран открыть? А то там воды нет, – усомнился Саша и остался на заборе. Только перебежал чуть в сторону. Солидола и гвоздей, по счастью, не было.

Петя подсадил Вику, Нину, Алёну, Серафима и наконец Андрея, толкая его снизу, потому что с ним было больше всего возни. Андрей не умел подтягиваться и, болтаясь как сосиска, дрыгал ногами, пачкая Пете футболку. Правда, и Вика с Ниной не умели подтягиваться, но они хотя бы не лягались.

Последними Петя подсадил Риту и Костю. Костю приходилось придерживать. Плохо работающая левая рука мешала ему цепляться. Наконец Петя взлетел на забор и сам. Свесил на другую сторону ноги и огляделся. Под ними росла колючая ежевика. За ежевикой стояли круглые коротенькие фонарики ночной подсветки. Дальше был выложенный кафелем бассейн, глубокий с одной стороны и мелкий с другой. На одной его стене кафель отсутствовал, а из стенок торчали провода в толстой оплетке.

За бассейном был парк. Молодые, толком не выросшие деревья были посажены группами по два-три, а между ними располагались качели, теннисный стол и необычный мангал в форме паровоза, сделанный из пустого газового баллона. Должно быть, когда его разжигали, дым валил прямо через трубу.

– Прыгаем? – предложил Серафим.

– Куда? – ворчливо отозвался Андрей. – В ежевику? Она хуже колючей проволоки!

– Тогда в бассейн!

– В бассейн – ноги сломаем.

Петя продолжал осматриваться. Во всю длину участка протянулась трехэтажная гостиница в форме буквы «П». На короткой перекладине находились главный вход и ресторан. Петю заинтересовали пожарные лестницы, которыми завершалось каждое крыло гостиницы. Лестницы зигзагом шли от этажа к этажу.

Между одной из пожарных лестниц и забором была перекинута деревянная доска – секретный мост, невидный снизу, а видный только с забора. Кто-то из отдыхающих, а может, из сотрудников гостиницы перекинул доску, чтобы, не обходя квартал, напрямую со второго этажа бегать в магазинчики курортной зоны.

– Пошли туда! – принял решение Петя и, балансируя на заборе, добрался до доски. Забор был не таким уж узким – шириной в два кирпича. За Петей кузнечиком скакал Саша. За Сашей со всеми предосторожностями передвигались девочки, Костя и братья Моховы. Алёна вела за руку Риту. Рита тревожно косилась на ежевику и поминутно уточняла у Алёны:

– А мне не стьясно?

– Ты ничего не боишься! – говорила Алёна.

Узнав, что она ничего не боится, Рита делала несколько шагов. Потом ее опять начинали терзать смутные сомнения.

– А я не упаду?

– Ты героическая девочка! – успокаивала ее Алёна. И Рита двигалась дальше.

Петя перебрался на доску и убедился, что она достаточно крепкая. Три больших шага – и вот он уже стоит на лестнице, протягивая руку остальным. Дверь, ведущая с пожарной лестницы на второй этаж, была открыта. Видны были длинная ковровая дорожка, двери номеров и фотографии с видами города, украшавшие стены между номерами.

На электрической подставке помещалась пластиковая бутыль с питьевой водой, изредка призывно булькавшая и подсвеченная снизу диодными лампочками так, что вода казалась то желтой, то зеленой, то красной.

– Я пить хочу! Я умираю! – закричал Саша и рванулся к бутыли, вырывая из пирамиды стаканчик.