‒ Ты шшо, винтанулся? ‒ вскинулся Арамис. ‒ Так мы и до моря не доберемся. Накатим по двести пятьдесят, не больше. День-то длинный…

‒ Кто не доберется, тому, значит, не суждено, ‒ беспечно ответил Граната. ‒ Ладно, по триста, для разгона.

‒ Итого тысяча восемьсот? ‒ быстро подсчитал серв-пулемет.

‒ Да тащи сразу два литра, ‒ прогудел Портос. ‒ Для ровного счета.

‒ Чем будем закусывать? ‒ кивнув, осведомился бело-черный и посмотрел на Гранату.

‒ А это пусть парни решают, ‒ отмахнулся тот. ‒ Лично мне однохренственно, и вообще, я уже позавтракал.

Через несколько минут, при участии оказавшегося очень расторопным бармена, который оставил свой пост за стойкой ради помощи подчиненному, стол был накрыт в соответствии с пожеланиями отпускников и возможностями заведения. Была тут и жареная рыба разных сортов, и местные моллюски, похожие на мидий, и икра рыбы-летунца, и какая-то морская трава, и белый, с пылу с жару, хлеб, и здоровенные, как шлемы файтеров, дыни, и черный виноград. Обжираловку решили не устраивать, руководствуясь мудрыми словами Арамиса насчет длинного дня. И коньяку вроде взято было не чрезмерно. Доводилось стафлам пивать и поболе, причем намного поболе. Не следовало также забывать, что вечером им всем предстояло покинуть Нова-Марс. А космодром-то находился отнюдь не в окрестностях Александрии, а за полторы тысячи километров отсюда, севернее столицы ‒ Стронгхолда, в которой непонятно что сейчас творилось. Впрочем, это их уже не касалось, у отпускников, как известно, совсем другие интересы.

Закуска была вполне приличной, но когда Крис увидел аккуратно разложенные на блюде красноватые тонкие рыбные палочки, его чуть не передернуло. Провались они, эти чертовы палочки! Слишком уж неприятные воспоминания были у него связаны с проклятым «морепродуктом»…

‒ Ну что, орлы-аквилы, ‒ начал Портос на правах ветерана, когда в бокалы было налито по первому разу. ‒ За нас, и за отпуск наш заслуженный! Пусть он пройдет так, как каждый хочет! Но ‒ в пределах разумного. Чтоб знать, понимаешь, край и не падать, ‒ скопировал он вигиона Андреаса Сколу.

Крис приблизил бокал к лицу. Запах коньяка был резковатым, но приятным, и представились Габлеру летние луга, поросшие высокими травами. Вкусовые ощущения тоже оказались весьма положительными. Мягко обжигающий ароматный крепкий напиток скользнул в желудок, и растеклось по телу приятное тепло, и размякли мышцы, и в голове поплыл легчайший туман, навевающий спокойствие и умиротворенность. Все окружающее словно чуть сдвинулось в сторону, да так там и осталось.

«Вот что значит долго не пить», ‒ расслабленно подумал Крис.

— А коньяк, говорят, надо соспочатку согреть в руке и пить маленькими глоточками, с перерывами, ‒ сообщил Арамис, покручивая пальцами ножку бокала. ‒ А не залпом, как акву виту техническую.

Граната изумленно посмотрел на него:

‒ Ты чё, блип, сдурел? Это ж сколько времени тратить? Нет, брат: бахнул ‒ и по новой. ‒ Он тут же принялся наливать по второму разу. ‒ Только так пьют коньяк! Это не Овидий сказал, и не Марциал, это Гамлет Мхитарян сказал.

Судя по заблестевшим глазам, Гранате «Коктебель» тоже сразу ударил в голову.

Второй бокал, по традиции, пили за удачу.

А после третьего ‒ за Стафл, без закуски, ‒ Годзилла с изумлением посмотрел на опустевший изящный графин, перевел взгляд на второй, последний, где восхитительного коричневого напитка оставалось не так уж и много, и с нажимом заявил:

‒ Я требую продолжения банкета! Что за дела ‒ не успели начать, а уже и пить почти нечего.

‒ Согласен! ‒ поддержал его Портос. ‒ Вон как ребята гуляют, ‒ кивнул он на компанию бритоголовых в другом конце зала. ‒ Давай, Граната, заказывай еще столько же, а потом я с барменом хочу пообщаться.

‒ Сначала это допить надо, ‒ заметил Атос. ‒ А дальше посмотрим.

Граната подался к нему:

‒ Ты можешь смотреть, а я пить буду! И на хрена тебе общаться с барменом? ‒ добавил он, повернувшись к Портосу.

‒ Хочу быть в курсе местной жизни, ‒ пояснил тот.

Граната недоуменно поднял густые, почти сросшиеся над переносицей брови:

‒ Да зачем она тебе нужна, местная жизнь?

‒ Затем, чтобы быть в курсе, ‒ степенно ответствовал Портос.

Граната воззрился на него слегка затуманившимися от коньяка глазами, но, против обыкновения, промолчал и вновь потянулся к графину.

Четвертый заход прошел без тостов, и отпускники отдали дань местным дарам моря и полей.

«Да-а… ‒ подумал Крис. ‒ В полицейской столовке кормили неплохо, но все равно ‒ небо и земля…»

Ему уже не хотелось додумывать мысли до конца. Казалось, что все внутри, включая душу, покачивается на волнах блаженства.

А потом Мхитарян заказал еще два графина.

‒ Э-э, нет, так не пойдет, ‒ невнятно произнес Атос, прожевывая бутерброд с икрой. ‒ Куда ты гонишь, Датская Граната? Если пр… продолжать такими темпами, мы здесь и заночуем. ‒ То, что Атос начал запинаться, вовсе не говорило о том, что он опьянел.

‒ Согласен! ‒ громогласно заявил Годзилла и загрузил в рот большущий кусок жареной рыбы.

‒ На что с-согласен, Юрий? ‒ удивленно воззрился на него Атос. ‒ Ночевать здесь? А как же твои планы срочно кому-то там ры… рыло надраить?

Еще вчера Годзилла послал мейл своей девушке и порадовал ее вестью о скорой встрече. А получив ответ, почернел еще больше, хотя и так был от природы чернее некуда, огласил полицейскую казарму ругательствами с упоминанием, видимо, каких-то древних демонов, почитаемых родом темнокожих, и пообещал заставить некоего засранца Рафика жрать собственное дерьмо. «А потому что до конца службы не должно быть никаких девушек, а должны быть только хошки», ‒ назидательно сказал ему Граната, за что был послан рассвирепевшим Юрием Гальсом далеко-далеко, за Конфайн. Слава богу, обошлось без рукоприкладства, иначе не пришлось бы Гранате воспользоваться отпуском так, как ему хотелось.

‒ Да я с тобой согласен, ‒ досадливо пояснил Годзилла, чуть не подавившись рыбой. ‒ Выпивка, конечно, хороша, спору нет, но ее и в других местах не меньше. А я в мор-ре хочу! ‒ внезапно взревел он и врезал кулаком по столу так, что подпрыгнула посуда. ‒ Рыло я надраю, не беспокойся. Так начищу, что будет не то что плоским, вон, как у него. ‒ Годзилла мотнул головой на Арамиса, который спокойно и аккуратно, одну за другой, отправлял в рот крупные, без косточек, матово-черные виноградины. ‒ Не плоским будет, а вогнутым, как… как отражатель! И голым в Африку пущу!