В саду раздался шорох. Ладони мгновенно вспотели, в глазах потемнело. Из-за деревьев прямо на нее шла одинокая белая фигура.

— Ш-ш… Тише. Это я, — неожиданно привидение заговорило голосом Юкари.

Хинако изумленно уставилась на бывшую одноклассницу. Та выглядела просто ужасно. Растрепанные волосы небрежно торчали во все стороны, из губы сочилась кровь, а разорванная блузка больше походила на рубище. Юкари в изнеможении присела на веранду и пробормотала:

— Прости, что так поздно. Это единственное место, где мой муженек не станет меня искать.

— Что случилось?!

Юкари испытующе взглянула на нее снизу вверх:

— Что-что! С мужиком он меня застукал, вот что!

Хинако вспомнила Юкари и Кимихико, рука об руку исчезающих в круговерти фейерверка.

— С Кимихико?

На лице Юкари промелькнула досада:

— Ну вот! Даже ты уже знаешь.

Хинако стала с жаром уверять подругу, что сказала наобум, и это ее, похоже, немного успокоило.

— Просто если слухи доползли даже до тебя, значит, дело плохо.

Горько усмехнувшись, Юкари принялась рассказывать. Кто-то, увидев их на вчерашнем празднике, не преминул доложить об этом ее мужу.

— Мой был просто вне себя. Таким я его еще не видела. Сначала мне как следует наподдал, а потом бросился к Кимихико разбираться. Боюсь, как бы не убил его… Слушай, а можно я от тебя позвоню, узнаю, как там Кимихико?

Хинако проводила Юкари к телефону, но та заколебалась:

— А что, если не он подойдет? Слушай, будь человеком! Позвони ему, подзови к телефону, а я потом возьму трубку.

— По-моему, это подозрительно.

— Перестань! Тем более у тебя выговор токийский. Тут ни одна собака не подкопается! Они только к нашим, деревенским с подозрением относятся. Ну что тебе стоит?! — захныкала Юкари и тут же, быстро набрав номер, протянула Хинако трубку.

Деваться было некуда. Трубку взяла пожилая женщина. Сгорая от стыда, Хинако представилась и попросила к телефону Кимихико. Женщина заколебалась, но все же позвала его. Юкари вцепилась в трубку, словно утопающий в соломинку:

— Кимихико?! Это я, Юкари!

Хинако вернулась на веранду.

Из дома Оно слышались смех и веселые молодые голоса. Наверное, сын и дочь приехали погостить на выходные. Она представила Ясудзо, потягивающего саке в кругу детей. Сквозь сизые кольца сигаретного дыма Хинако задумчиво глядела на мерцающие во мраке окна.

На веранду вышла Юкари, умытая и совершенно успокоившаяся. Кровь с подбородка исчезла, волосы в полном порядке. Примостившись рядом с Хинако, Юкари задумчиво промолвила:

— Представляешь, мой дурак ворвался в дом к Кимихико и получил по морде. Не ожидала, что это будет так приятно.

— Ты лучше подумай о том, что сейчас у Кимихико в семье творится. Наверняка там нешуточный скандал!

— Похоже на то. Даже по телефону было слышно, как его жена рыдает в голос, — торжествующе улыбнулась Юкари.

Хинако снова вспомнила детство. В школе Юкари была настоящей королевой — староста класса, прима в драмкружке, звеньевая на школьной линейке. На ее лице всегда блуждала эта довольная улыбка — улыбка человека, с детства привыкшего ощущать собственное превосходство. Сидя на краю веранды и беззаботно болтая ногами в воздухе, Юкари весело пропела:

— Ну и хорошо, что все открылось. Теперь мы с Кимихико спокойно укатим в Осаку.

Хинако потрясенно взглянула на нее:

— Но… Юкари! У тебя же ребенок!

— А что ребенок? Пусть теперь свекровь с ним покрутится! Вышла замуж — она давай пилить: «Когда родишь? Когда родишь?» Родила — жалуется, что ребенка не так воспитываю. Раз такая умная, пускай сама и мается.

— Но ведь и у Кимихико жена, дети… Неужели тебе их не жалко?!

— Брось! Говорят, женушка у него та еще штучка. Мужика совсем забросила, хвостом крутит направо и налево. Кимихико мне давно говорил: если, мол, ты разведешься, то и я тут же разведусь. В Осаку звал. А Осака — это тебе не какая-нибудь занюханная деревня! Уж там-то я заживу!

— Я не стала бы идеализировать Осаку.

— Ну конечно! Сама-то в Токио живешь. Тебе легко рассуждать. А по мне — так лучше где угодно, чем в этой дыре.

— Не знаю. Мне Якумура нравится…

Внезапно Юкари резко повернулась к Хинако. В глазах ее плескалась настоящая ярость.

— Да что ты вообще знаешь о деревне?! Сама-то когда отсюда уехала?! Саёри мне все рассказала! Какой гадиной ты стала после того, как уехала в город!

Хинако словно окатили ледяной водой.

— Что тебе рассказала Саёри? Что ты несешь?

Юкари замолчала, словно поддразнивая Хинако и нарочно выжидая паузу, а затем начала неторопливый рассказ:

— Мы тогда учились в средней школе. Как-то раз я пошла гулять с собакой на Сагаву и встретила там Саёри. На ней просто лица не было, она стояла на мосту и рвала на клочки какой-то листок. Я пригляделась и поняла, что это письмо. На конверте стояло твое имя. Помню, я спросила у нее: «Это от Хинако?» — а она как закричит: «Не знаю я никакой Хинако и знать не хочу! Она теперь в городе картины малюет, а другим только советы дает, кому чем заниматься. Считает меня идиоткой!»

Хинако хорошо помнила это письмо, свое последнее письмо к Саёри. В нем она подробно рассказывала о занятиях в кружке рисования и советовала подруге тоже попробовать найти дело по душе. Однако она и представить себе не могла, что Саёри так болезненно воспримет безобидный совет.

Не замечая, как побледнела Хинако, Юкари продолжала, вытянув ступни босых ног и довольно разглядывая свой педикюр:

— Саёри вообще-то молчаливой была. Уж если она так орала, значит, здорово ты ее допекла! А вообще, я ее понимаю. Если вдруг твоя собственная тень обретает право голоса и начинает тобой командовать… Это кого угодно доконает, — сказала она, а затем, словно желая окончательно добить бывшую одноклассницу, воскликнула: — Сколько тебя помню, ты постоянно моталась за Саёри, как дерьмо за золотой рыбкой!

Хинако почувствовала, что ей не хватает воздуха. Вот как? Юкари считала ее всего лишь дерьмом при золотой рыбке по имени Саёри? Да что там Юкари! Наверняка весь класс так считал. Да дело даже не в этом… А что же сама Саёри? Неужели она тоже считала Хинако лишь собственной безликой тенью?

— Это я! — послышался из темноты мужской голос.

— А вот и Кимихико, — просияла Юкари. От ее недавней злобной гримасы не осталось и следа. — Ох, прости, подружка, доставила я тебе хлопот! Надеюсь, у тебя с ним тоже все устроится.

В ответ на недоумевающий взгляд Хинако она сжала ее руку и хитро прищурилась:

— Да знаю, знаю я про вас с Фумия!