– Скоро будут выполнены. Десантные плацдармы подготовлены, порты обороняются, вторжение планируется. А янки удалось обвести вокруг пальца. Уверяю вас, вся страна на вашей стороне. Память об Альберте будет увековечена, а злодеи наказаны. Гнев империи поразит их.

– Как? – осведомилась Виктория, все еще толком не понимая, что произошло, окончательно запутавшись во всех этих изменениях во изменение. – Как мы поразим врага?

– Мы ударим прямо в беззащитное побережье Мексиканского залива. Армии империи собираются в Мексике. Они маршируют от побережья до побережья. Торговые корабли, доставившие пушки в Мексику, ожидают под защитой тех же самых орудий, чтобы принять на борт войска для вторжения. Когда прибудут наши линейные корабли, они будут охранять транспортные суда. Сопроводят их в целости и сохранности к американскому побережью. Единственным неудержимым ударом мы погоним врага прочь и двинемся к Вашингтону. Вскоре после того мы закуем Линкольна в кандалы, и Америка снова станет частью империи. Альберт будет отмщен!

Соединенные Штаты были вовлечены в противостояние с Британией на таком количестве фронтов – и на суше, и на море, – что требовались постоянные консультации на самом высоком уровне. После ряда жарких дискуссий между армией и флотом по поводу приоритетов было принято решение, что армия уже по самой своей численности составляет основу вооруженных сил, и посему дискуссии проходили в военном министерстве. В здании наспех были сделаны необходимые перестройки по соседству с комнатой 313, и теперь ежедневные совещания проходили в только что открывшемся зале военного совета. Его круглосуточно охраняли вооруженные солдаты, поскольку находящиеся внутри папки и карты на стенах по новой классификации считались совершенно секретными.

Собравшиеся в зале офицеры и правительственные чиновники негромко переговаривались между собой, пока ровно в девять не вошел президент Линкольн. Как только дверь за ним заперли, он уселся, поставив локти на длинный стол и сложив пальцы домиком перед собой, после чего крайне мрачно кивнул собравшимся.

– Джентльмены, полагаю, наша страна пребывает в крайне затруднительном положении. Быть может, кое-кто из вас не видел последние донесения, поэтому я попрошу военного министра вкратце изложить их вам.

Кивнув, Стэнтон отхлебнул воды из стакана, стоявшего у его локтя, и похлопал по толстой стопке бумаг перед собой.

– В Мексике дела идут с переменным успехом. Есть удачи, есть провалы. Как всем прекрасно известно, к великому сожалению, мексиканскую регулярную армию разгромили французы и их союзники. Президент Бентон Хуарес ради спасения был вынужден бежать в нашу страну. Поскольку мексиканская армия разбита и рассеяна, нам оставалось надеяться только на различные группы сопротивления, разбросанные по всей стране. Мы снабжали эти нерегулярные войска стрелковым оружием и боеприпасами. А по возможности и пушками; В графу успехов можно отнести тот факт, что Монтеррей, Сан-Луис-Потоси и Гвадалахара пали под напором мексиканских войск севера и запада. На юге взята Пуэбла. Сейчас стальное кольцо смыкается вокруг Мехико. Французы впадают в отчаяние и через Максимилиана запросили о переговорах. Хуарес не внял их просьбам, потому что предпочел бы стереть французов с лица земли. Но поскольку мы снабжаем его армии изрядной частью оружия и всеми боеприпасами, он вынужден прислушиваться к нам. Поэтому переговоры с французами скоро начнутся.

В графу неприятностей следует внести тот факт, что через перешеек Теуантепек ныне строится дорога для войск агрессоров. Британцы возвели оборонительные укрепления вдоль всей ее длины и оказывают отчаянное сопротивление. Моральный дух мексиканцев на этом фронте крайне низок, потому что генерал Диас и его люди считают, что сражаются за наше дело, а не за свое собственное, и жаждут прекратить действия против британцев, чтобы присоединиться к наступлению на столицу. Их чувства можно понять – и в ближайшее время в этом отношении следует что-либо предпринять. Далее генерал Шерман поведает вам о предложении высадить наши войска в Веракрусе и атаковать дорогу в надежде перерезать ее. Ныне же контр-адмирал Портер сообщит вам последние новости о военно-морском аспекте мексиканского театра военных действий.

Контр-адмирал Дэвид Диксон Портер беспокойно заерзал в кресле. Ему было бы куда уютнее на мостике судна, чем один на один с политиками и офицерами, собравшимися вокруг этого стола.

– Все довольно просто, – начал он. – Британцам удалось всерьез провести нас. К нам поступило немалое число донесений, представлявшихся точными и достоверными, что крупный военный конвой с войсками и крупнокалиберными орудиями отплыл из Англии в Вест-Индию. Теперь же выяснилось, что это была лишь уловка, ставившая целью ввести нас в заблуждение. Вынужден сказать, что в этом они весьма и весьма преуспели. Они высадили оккупационный десант в Мексике, в пункте, являющемся, как нам теперь известно, атлантической оконечностью дороги. Деревня называется Коатсакоалькос. Они выгрузили на берег чудовищное количество войск и орудий и утвердили на берегу надежную цитадель. Согласно первым донесениям, взять ее с моря невозможно. Ныне отдан приказ о проведении более тщательной разведки, результаты которой будут изложены здесь сразу по поступлении. Кроме того, британские корабли по-прежнему останавливают наши суда в море, отбирая грузы, якобы являющиеся контрабандой.

– 1812 год сызнова, – проронил Гидеон Уэллс. Будучи министром военного флота, он воспринимал это как личное оскорбление. – Они пропускают наши протесты мимо ушей и не выказывают ни малейшего интереса к тому факту, пребываем ли мы в состоянии мира или войны с ними.

– Они предпочитают войну, – заметил Шерман. Сидевший рядом с ним Роберт Э. Ли угрюмо склонил голову в знак согласия. – С момента высадки в Мексике они пребывают в состоянии войны с Мексикой и явно имеют намерения расширить границы конфликта, дабы перенести его на нашу территорию. Тропические джунгли перешейка не представляют для них ни малейшего интереса – кроме возможности построить дорогу, чтобы атаковать нас. В конечном итоге мы не могли не понять истинного назначения этих плацдармов – вторжения в нашу страну. Не объявляя войны, они ввели нас в заблуждение, что дало возможность укрепить и вооружить восточную оконечность дороги. Я настоятельно предлагаю, чтобы – с объявлением войны или без оного – мы послали армию перерезать эту дорогу. Я телеграфировал генералу Гранту, чтобы он незамедлительно прибыл в Вашингтон. Я предлагаю поручить ему возглавить армию, которая должна атаковать и перерезать эту дорогу, прежде чем войска смогут пройти по ней маршем до Атлантики.

– Поддерживаю, – сказал Ли. – Существует множество способов вести военные действия, и способ генерала Гранта – самый подходящий для грядущей битвы. Он бульдожьей хваткой вцепляется в противника и не выпускает его, добиваясь победы, как бы ничтожны ни были шансы на успех и как бы надежны ни были бастионы противника.

– Предстоит долгая, изнурительная позиционная война, и Грант самый подходящий человек для этого, – добавил Шерман. Бесстрастно оглядел сидящих за столом, и взгляд его светлых глаз был холоден, как взор орла. – Грант удержит их войска, может быть, и не разобьет, но удержит уж наверняка. Британцы дорого заплатят за свое решение пересечь Мексику.