– Хотелось бы мне сказать, что все идет отлично, но это не так. Хотя достигнут немалый прогресс по всей стране и особенно на Юге. Экономика расцветает благодаря новым заводам и фабрикам, восстановлению железных дорог, прибытию нового подвижного состава в железнодорожные депо. Спущены на воду только что построенные военные корабли, строятся новые. Но, как всегда, провести билль об ассигнованиях через конгресс крайне трудно. Громко звучат голоса в пользу отправки войск в Мексику, чтобы вышвырнуть британцев оттуда. А британцы, похоже, взялись за старое – отправили войска в Вест-Индию, планируя отбить острова.

– Это все политика. Я говорю не об этом. Я говорю о черномазых и Юге.

– Так я и думал, – вздохнул Линкольн.

– Люди приходят повидать меня. Рассказывают вещи, которые мне не по душе. Освобожденные рабы чересчур зазнались. Они теперь в своих церквах устраивают школы, а учителя с Севера учат их читать и писать.

– Это не противоречит закону.

– А должно бы. Кто же будет работать на полях, если они все в своих школах толкутся и вещают друг другу, какие они замечательные? А когда негритос не в школе, то отправляется возделывать пару собственных акров. А хлопок тем временем гниет на полях.

– Для этого и нужны Фридменовские бюро. Они могут помочь не только неграм, но и плантаторам, могут подыскать им батраков.

– Что-то я не видел, чтобы кто-нибудь из приличных южан ходил в эти заведения, выклянчивая милости у оборванцев-янки и черномазых.

– Все обстоит не совсем так. Вы могли бы помочь, Джефферсон. Поговорить с ними, они знают и уважают вас. Написать в газеты, пойти во главе других. Мы ведь и не думали, что добиться мира будет легко. Но мы его все-таки добились. И теперь должны еще крепче прижимать его к груди и не отбрасывать эту золотую возможность из-за древних раздоров… – Линкольн осекся, потому что Дэвис медленно встал.

– Это не для меня. Это вы с мистером Миллом должны найти выход из ситуации, которую вы же и породили. И найти его как можно скорее, в этом я решительно уверен.

На это Линкольн ответа не нашел. Проговорил пару вежливых слов, дойдя с бывшим президентом Конфедерации до порога и молча проводив его взглядом.

***

Генерал Эскобедо обычно не испытывал судьбу. Полководцы, ведущие малую войну, не могут позволить себе оставлять на произвол судьбы хоть что-нибудь. Врагов в десять раз больше, вооружены они в сто раз лучше. Потому-то и приходится избегать позиционной войны и планировать свои вылазки в малейших деталях. Остается только прибегать к кинжальным атакам, совершая набеги из своих оплотов в горах, нанося противнику удар и снова скрываясь.

Теперь Эскобедо рисковал, но у него просто не было выбора. Ослов, без труда одолевающих любое бездорожье, и почти таких же ценных, как оружие и припасы, которые они возят, всегда не хватало. Без их помощи жизнь в горах была бы попросту невозможна. Они возят продукты и воду, раненых и убитых. Но теперь Эскобеде пришлось делать то, чего он предпочел бы избежать, будь такое возможно. Он собрал всех имеющихся burros и теперь вел их прочь от безопасных гор через равнину на север.

Шли они лишь по ночам, окольными путями, избегая торных троп, ведущих от Монтеррея к границе. Тропы регулярно патрулируются французами. Теперь же гверильеро спешили изо всех сил, пока люди и животные не начали шататься от усталости, то и дело спотыкаясь. И все равно шли вперед, опасаясь французских войск, и прибыли перед самым рассветом к броду через Рио-Гранде-дель-Норте, реки к югу от Ларедо. Дальше вперед пошли только лазутчики, а остальные задержались в сухом арройо . Здесь ослы подкрепились сеном, которое сами же и везли. А люди уснули. Бодрствовали только часовые и генерал, глядевший на север.

– Я его вижу, генерал, – негромко сообщил один из часовых. – Это Викториано.

Появившийся на дальнем берегу разведчик помахал шляпой. Эскобедо жестом подозвал его. Тот вброд пересек лениво струящуюся воду, спотыкаясь от усталости.

– Там они, – выдохнул он. – Множество фургонов, запряженных громадными мулами. И множество солдат gringo.

– Переправимся, как только вернутся лазутчики. На-ка, возьми, – генерал передал разведчику бутылочку саса – огненного спирта из сахарного тростника. Пробормотав слова благодарности, Викториано поднес ее к губам.

Вернувшиеся разведчики сообщили, что дорога чиста. Усталые животные громким ревом выражали свой протест, когда их тычками подымали на ноги. Считанные минуты спустя гверильеро переправились через реку и изо всех сил поспешили под защиту солдат-янки. Оружие и боеприпасы ждали их по ту сторону мексикано-американской границы в Ларедо, как и было обещано. Теперь генерал Эскобедо сидел перед pulqueria, держа в руке кружку с pulque, смешанной с апельсиновым соком, и прямо-таки лучился от радости, пока винтовки и боеприпасы перекладывали из фургонов во вьюки. Один из кавалеристов, капитан Роулингс, сопровождавший фургоны, был техасцем и довольно сносно говорил на тех-мексе. Как и большинство гринго, он на дух не переносил амбре перебродившей пульки, так что пил вместо нее дистиллированную версию напитка – mezcal.

– Ну что, генерал, заполучив все это оружие, вы двинетесь на Монтеррей? – поинтересовался Роулингс.

– Не сразу. Зато теперь мы сможем останавливать их обозы и истреблять тех, кто будет достаточно глуп, чтобы покинуть город. Теперь, когда у нас есть винтовки и боеприпасы к ним, нам легко будет устраивать засады на их патрули. И мы с огромным удовольствием убьем всякого глупца, который высунет голову за городские ворота. После этого они будут отсиживаться за толстыми стенами, думая, будто находятся в безопасности. Пока мы не ударим, – он похлопал себя по карману. – В своем письме президент Хуарес пишет, что тяжелые орудия уже в пути. С их помощью мы разобьем стены и истребим этих паразитов.

Залпом осушив кружку, Роулингс надолго закашлялся.

– Ну и злое пойло, – проговорил он, когда голос наконец-то вернулся к нему. – Желаю вам удачи. Французам давно пора преподать урок.

– Да и австриякам тоже, тем, что в гарнизоне Монтеррея. А вы останетесь здесь, капитан?

– Смахивает на то. Мне и моему эскадрону приказано конвоировать пушки, когда они прибудут сюда и будут пересекать границу.

– Это хорошо. Вы можете поговорить с ними, потому что никто из моих солдат не говорит по-английски. Я оставлю двух своих людей в качестве провожатых.

– Это здорово.

Прошло целых две недели, прежде чем прибыла тяжелая артиллерия, с плеском пересекшая Рио-Гран-де-дель-Норте через брод. Напоив лошадей, солдаты начали долгий жаркий поход через сухие равнины Нуэве-Лиона. Лошади из последних сил тащили тяжелые орудия и боеприпасы; продвижение шло медленно. Но проводники знали, где отыскать редкие деревушки, в которых можно напоить животных и накормить их сеном, так что обоз двигался хотя и медленно, но верно. Им оставался один дневной переход до Монтеррея, когда к ним присоединился генерал Эскобедо со своими гверильеро.