женщинами, завершая танец, а затем преклоняется передо мной, и эти электрические глаза смотрят на меня. Я чувствую уверенность в его теле, когда он медленно выпрямляется передо мной, каким-то образом уже зная, что я принесла его с собой сегодня вечером.

Он отпускает мою руку и встает прямо, а потом быстро обходит меня, слегка касаясь моего плеча, кончики его пальцев проводят по моим. Пока я пытаюсь выбраться из внезапного тумана соблазна, который оставил за собой этот мужчина, Сэйнт уже направляется в мою сторону.

Он оживленно рассказывает о танце, но я не слышу ни слова. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме призрака Эроу. Я оборачиваюсь в поисках загадочного мужчины в призрачно красивом костюме и железной маске, но теряю его в толпе гостей вечеринки в масках, собравшихся вместе.

Когда я уже собираюсь повернуться обратно к Сэйнту, я замечаю вдалеке высокую фигуру Эроу, поднимающуюся по лестнице на второй этаж. Достигнув вершины лестницы в бальном зале, он на мгновение замирает. Его рука задерживается на черных железных перилах, когда он поворачивает головой, делая короткую паузу, будто только для моего знания, эффективно отправляя своё послание.

Затем, подобно тёмным уголкам этого мира в тусклом свете полумесяца, он исчезает, пропадая из моего поля зрения.

Сэйнт продолжает говорить, когда я поворачиваюсь к нему обратно, но я совсем не слушаю и не могу сосредоточиться. Я мысленно планирую свой побег. Одновременно составляя карту всех пожаров, которые разожжет для меня этот коварный мужчина, после того, как я брошу ему вызов.

20. Мастер-ключ

Грешно выглядеть так, как сегодня выглядит она, в этой комнате, полной пускающих слюни, жаждущих плоти волков.

Они с благоговением смотрят на её прекрасную стройную фигуру, каждая часть которой пронизана сущностью женщины, которую ей ещё предстоит принять в себе. Всегда недосягаемая для крыс в сточной канаве, которые мечтают о её покорности, всегда выше мужчин, которые хотят, чтобы она прогибалась под них.

Я был одинок, поддаваясь ужасам своего прошлого, которые навязали мне те же люди. Я появился случайно. Ужасное пятно грехов слишком престижного человека.

Они хотели покончить со мной ещё до того, как я родился, так же как и с Брайони, но моя мать держалась, тайно вынашивая ребенка от человека, который совершил с ней невыразимые вещи. Она бросила вызов мужчинам, которые пытались уничтожить её, жила в своем собственном аду, воспитывая мальчика, который стал мужчиной, жаждущим отмщения, которого она всегда заслуживала. Отмщения, которого заслужил и я после того ада, через который меня протащил Кэллум Вествуд после того, как обнаружил незаконнорожденного сына, в котором текла его кровь.

Я нашел путь сквозь тьму, которая когда-то пыталась заглотить меня, и сделал её своим домом. Я вышел оттуда, грязный и обнажённый, с сердцем, которое бьется только благодаря черноте.

Немногие души знают о моём существовании. А те, кто знают, достаточно злы, чтобы отыскать меня, используя мои способности для своей собственной выгоды, зная о неослабевающем гневе, который течёт по моим венам. Аластор Эбботт думал, что сможет контролировать и приручить животное, которое он спас из ловушки. Подобно заточке тупого лезвия, он использовал меня как свой меч, конец которого он направил в сторону кампании, которой управлял, неосознанно давая мне ключ к моей собственной больной свободе.

Свободе от оков института, который контролировал разум чистейшей из кукол.

Она чиста. Каким-то образом не загрязнена ужасами, окружающими её. Моя милая, невинная, наивная куколка. Сломать её, чтобы она стала двойником моей души в этой жизни демонического ада — вот моя миссия; единственная надежда, исходящая от прекрасного высвобождения восхитительно тёмной мести.

Я научу её. Покажу ей, как отвратительно приятно разрывать плоть тех, кто этого заслуживает, смотреть, как жизнь ускользает от тех, кто причиняет нам боль, как их бледные лица смотрят на нас. Она будет идеальна, покрытая кровью другого мужчины.

Я жду в тёмном углу коридора, наверху, в просторном доме самого губернатора. Я видел выражение лица Аластора. Он был потрясен, увидев её здесь. Живой. Увидев её в присутствии этих мужчин, я, честно говоря, удивился. Я не думал, что у нее хватит духу посмотреть им в лицо, особенно после того, как она воочию увидела маленький грязный секрет Колдуэлла. Секреты, которые хорошо известны каждому отвратительному мужчине, находящемуся здесь сегодня вечером.

— У всех нас есть свои пороки.

Однажды я услышал, как Аластор говорил по телефону в своем кабинете о пристрастии Колдуэлла к насилию над молодежью, а затем расплачивался с грязными копами, чтобы сохранить свою позицию.

Эти мужчины получат по заслугам, как только я заставлю Брайони кончить для меня.

Я сверлил взглядом тело Сэйнта на том танцполе, когда он коснулся её, его рука обхватила её поясницу, а другая рука взялась за её руку. Мои ноздри раздувались, а тело тряслось от гнева, демоны и тьма, множащиеся внутри, угрожали взять надо мной верх. Мне потребовалась каждая частичка моего существа, чтобы сдержать себя от действий, которых инстинктивно требовало моё тело.

Расчленение его заставило бы мое сердце биться с азартом безумца. Но он мне нужен. Он нужен мне, чтобы добраться до его отца и уничтожить династию, которую он всегда представлял себе. Одного за другим я буду уничтожать их изнутри, прежде чем уничтожить их буквально. Каждый играет свою роль в этой сладкой игре мести.

К счастью для меня, Брайони поддается моим соблазнам, каждый её шаг по этой уединённой лестнице приносит мне осознанное удовлетворение.

Она смотрит в коридор справа от себя, затем в темноту слева от себя, будто чувствует моё присутствие. Шаг за шагом её тело движется сквозь свет, приближаясь к темноте, словно львица; осторожная, но охотящаяся, знающая, какие животные крадутся вокруг неё.

Она приближается ко мне у последней двери в коридоре, темнота полностью поглощает её. Я практически слышу, как бьется пульс под кожей её нежной шеи. Внезапное желание почувствовать его овладевает мной, и я протягиваю руку, обхватываю её шею и разворачиваю её, пока она не врезается спиной в дверь.

Вздыхая, я крепче сжимаю свою хватку, чтобы почувствовать панику под её плотью.

— Эроу.

Она ахает, используя единственный оставшегося у неё глоток воздуха. Но это не от страха, а только от узнавания.

— Привет, малышка, — воркую я, снимая маску с лица в тени.

Я провожу носом по её лицу, желая снова ощутить её запах на себе. Вдыхаю, чувствуя, как увеличивается выпуклость под брюками моего костюма от сладких духов