— Сразу трое Кохуру в совете? — удивился Шигеро Саран. — Никогда так не бывало.

— А теперь будет, — уверенно сказал учитель и вонзил кинжал в доски пола. — Все безумные запреты Гуро Каалмана будут отменены. Мы снова начнём править низкими царствами так, как это завещали нам Создатели.

— Ничего они такого не завещали, — буркнула Реоа Ронгоа.

— Как это? — удивился Урсаг Намеш. — В скрижалях всё написано.

— В каких именно скрижалях? — едко осведомилась Реоа. — Вы сами-то их читали?

— Я сам не читал, но мне сказали, — ответил учитель боя на мочи-ке.

— Слова этих скрижалей высекли не Создатели, а такие же люди, как мы, — сказала Реоа. — Создателям не было дела до каких-то низких царств. Как не было дела и до нас.

Урсаг и сменил тему:

— Как там Самиран?

— У него очень сильные ранения, — ответила Реоа.

Урсаг Намеш посмотрел прямо мне в глаза:

— Так он очнулся уже.

Реоа тоже заглянула мне в лицо:

— Самиран в сознании, но тело его ещё мертво.

— Долго он будет так?

Реоа пожала плечами и её лицо исчезло из моего поля зрения.

Урсаг Намеш поднялся с пола и положил кинжал рядом с моим лицом. Потом повернулся и спросил невидимого мне Шигеро:

— А твой хворый как?

— Почти оправился, — пропыхтел из угла палатки Шигеро. — Только вот… Я не знаю, как…

— Тебе надо завершить исцеление ещё одним «Обновлением Крови» — подсказала Реоа.

— Да, но я… у меня… Линия Духа уже всё… дрожит…

Реоа Ронгоа убрала руки от меня и удалилась.

Я услышал восторженный возглас Шигеро:

— Неужели у тебя такая толстая Линия Духа, что ты исцелила сразу двух хворых?

— Я и говорю, — вмешался учитель Урсаг Намеш, — что ей не надо учиться, она уже всё умеет.

Я услышал кряхтение и стоны Инара Сарита.

— Поединок, — пробормотал он. — Я победил?

— Исход поединка объявлю я, — ответил учитель. — Когда Самиран сможет сам выйти на ристалище.

— Но ведь я победил? — возмущённо переспросил Инар.

— Раз ты здоров, то выходи из палатки. Не мешай Реоа исцелять.

— Нет. Сначала подтвердите, что я…

— Я тебя ещё раз проткну кинжалом! — свирепо крикнул Урсаг Намеш. — Я приказал выйти из палатки! Вообще все вон отсюда. И я тоже пойду.

Стук подошв. Доски пола запрыгали под моим «мёртвым» телом. Трепыхание ткани. Тишина.

Реоа Ронгоа вернулась ко мне. Её целебные пальцы вновь задвигались по моему телу.

* * *

Спустя минут пять, я почуял, что могу поднять голову. Я поднял и огляделся.

Мы находились в шатре, раскинутом прямо на ристалище. Такие шатры использовали целители, когда не было времени переносить «хворых» в дома или акрабы. Так же шатры скрывали процесс исцеления от посторонних глаз.

Я был совершенно голый. Бледные руки Реоа, так похожие на паучьи лапки, гладили моё тело. Через минуту я уже шевелил руками и ногами.

В груди всё ещё клокотала боль. А кожа на ней бугрилась сочащимися кровью шрамами. Плечо болело так, будто на нём сидел некий железный дятел и без устали долбил в него чугунным клювом. А половина моего лица — чувствовалось — была покрыта кровавой коростой. На щеке сидел дятел поменьше и тоже долбил клювом.

Реоа отняла от меня руки:

— Всё, у меня больше нет сил.

Я ощупал своё лицо и грудь:

— А эти раны…

— Они буду заживать ещё несколько дней. Завтра, когда восстановится моя Линия Духа, я проведу ещё одно «Обновление Крови», чтобы не случилось заражения и воспаления.

— Интересно, — сказал я. — А если бы мне отрубили голову, ты прилепила бы её на место?

— Всё зависит от той скорости, с какой я это сделаю, — просто ответила Реоа. — Если хоть немного опоздаю, исцеление станет невозможным для моей Линии Духа.

— А более сильный целитель справился бы?

— Мадхури Саран, например, справится и с десятком отрезанных голов, — ответила Реоа. — Я же недавно встала на путь Возвращающих Здоровье.

Превозмогая боль от чугунных клювов невидимых дятлов, я поднялся на ноги. Осмотрелся в поисках одежды.

Реоа Ронгоа подала мне чистую серую робу, похожу на учительскую:

— Насколько я знаю, все бойцы должны приносить на поединок смену одежды.

— Учту на будущее, — кивнул я и напялил робу.

Реоа Ронгоа склонила голову:

— Прошу простить меня, Самиран Саран, но дабы вернуть тебе здоровье, я прикоснулась к тебе без разрешения.

Господи! Она ещё прощения просит!

Но наученный недавним случаем с моими невежливыми обнимашками в зале Скрижалей, я важно сказал:

— Реоа из рода Ронгоа, ты изумительно и профессионально спасла мою жизнь! Отныне и впредь разрешаю прикасаться тебе к любым частям моего тела, а так же ко всему телу в совокупности, без всякого на то моего разрешения. И неважно ранен я или нет.

— Про… фес… ально? — изумлённо спросила Реоа. — Что это за слово?

— Ты мастерски вылечила меня, как самый славный целитель, — поправился я.

Она махнула рукой:

— Это легко, ведь я Ронгоа. И вообще, ты… тоже можешь…

Реоа говорила всё тише и тише, словно уходила под воду.

— Что значит «тоже могу»? — переспросил я.

— Ну… это… трогать меня.

— А! Рукопожатие?

Я потянул ей свою окровавленную ладонь, покрытую пылью и чем-то коричневым.

Она слабо пожала её, добавив:

— Не только руки, а вообще… везде.

— Ни слова больше! — подмигнул я.

Да, тело Самирана страстно желало ослепительную красотку Сану Нугвари. Но душа Дениса Лаврова вполне могла полюбить и тощую целительницу с личиком, похожим на череп.

Ведь я — старый в душе. А старички ценят, когда их бескорыстно любят неизвестно за что.

Ристалище выглядело настоящим полем битвы. Во многих местах пол дыбился сломанными досками. Всюду разбросаны части доспехов, обрезки верёвок и горелые тряпки — остатки одежды Инара Сарита. И всё это густо залито липкой, засыхающей кровью, вокруг которой вились мухи.

Большая часть зрителей разошлась. Сана Нугвари и её свита тоже. Остались только молодые воины разных отрядов. Маджа Патунга и Эрну Кохуру снова стояли вместе и о чём-то шептались, пересмеиваясь. Совсем не похожи на детей из враждующих родов.