Укрытая благодарностью, я смотрела прямо перед собой. Нордейл. Рядом Дэлл. Ощущение чуда.

В счастливых глазах маленькой Меган отражались огни — желтые от высоких, потерявшихся в кронах деревьев фонарей и цветные от плывущих мимо витрин.

Казалось, что этот шикарный трехэтажный дом с просторными богато обставленными комнатами и я — две совершенно разные видеопленки, случайным образом наложившиеся друг на друга. Это он, Дэлл, сейчас должен находиться здесь — прохаживаться по коридорам, потягивать чай на кухне, сидеть на вертящемся стуле перед компьютером, смотреть на незнакомый город за окном, он, но не я. Я вирус, случайно проникший в систему, ошибка, до поры до времени сумевшая избежать зоркого ока верховных наблюдателей, дворняжка, под покровом темноты проскользнувшая в заднюю дверь. Но несовместимое сошлось в одно — я сидела на диване, а Дэлл, присев на корточки, осторожно протирал мои ладони ватой, смоченной в лекарстве.

Мягко светились лампы под потолком, темнел у стены плоский экран телевизора, ступни тонули в ворсе ковра. Едко пахнущий тампон мягко касался ран — кожу жгло; теплые мужские пальцы держали запястье. Перед глазами двигалась — то отклонялась назад, то придвигалась ближе — платиновая макушка; я впервые видела ее так близко, волосок к волоску.

Стараясь не смотреть на нахмуренные, сведенные в немом упреке брови, я смущенно разглядывала гостиную — красиво.

— Пока не сжимай ладони, пусть мазь впитается.

Дэлл поднял голову. Серьезные серо-голубые глаза, тяжелый взгляд.

Я кивнула.

— Покажи локти.

Пришлось закатать рукава. Новые синяки — он поджал губы.

— Где еще повреждения?

— Больше нет.

— Уверена?

— Да.

Только бы не заметил порез на груди, только бы не заметил… Но Дэлл, как чуял, уже уперся взглядом прямо перед собой.

— Это, — он помедлил, констатируя очевидное, — не от собак.

По спине прошел холодок.

— Царапина.

— Это ножевой порез. Откуда?

Я попыталась закрыть его рукой, не вышло — Дэлл моментально сжал оба запястья и пригвоздил их к месту, глядя на пропитавшуюся кровью водолазку.

— Говори, — приказал коротко.

— Нечего говорить… Сработала какая-то неучтенная сигнализация — приехали частные охранники…

— Так, значит, тебя видели еще и охранники?

Голос его звучал тихо и ровно, почти шелестел, как змеиная шкура по прелым листьям.

— Мельком.

— Сколько?

— Что сколько?

— Сколько их было?!

— Трое.

Он сжал губы, медленно опустил голову и закрыл глаза. Какое-то время сидел, пытаясь сдержать растущую внутри ярость на бестолковую меня, и молчал. Его контролируемый гнев пугал больше открытого недовольства. Напротив будто сидел таймер, бомба замедленного действия: сверху гладкий пластиковый корпус приятный на ощупь, внутри смертоносная начинка.

Затем он отпустил мои руки, поднялся и принялся закручивать гнутый, как гармошка, тюбик с мазью.

— Раздевайся.

— Что?

— Снимай водолазку.

Я растерянно посмотрела на его пальцы, собирающие со стола вату и скидывающие ее в стоящее рядом ведро, но раздеваться не торопилась.

— Я должен посмотреть на порез.

— Я могу сама… дома.

— Дома… — он холодно улыбнулся, зловещий в своем спокойствии. — Дома ты теперь будешь не раньше завтрашнего утра, рана может воспалиться. Название охранной организации? Бейджи, логотипы…

— Я не видела.

— …отличительные знаки на их машине или одежде?

— Не успела заметить.

— Адрес.

— Что?

Дэлл повернулся ко мне лицом, застыл, непробиваемый, как гранитный монумент.

— Я сказал: адрес того дома, который вы пытались вскрыть.

— Нет-нет… зачем, не надо вмешиваться…

Он шагнул навстречу, наклонился и жестко сжал мою челюсть пальцами, заглянул в глаза. Я чувствовала себя так, словно мою темную пещеру осветил вертолетный прожектор.

— Ты неподражаема в своей наивности. Думаешь, они не вернуться за тобой? Не за это им платят? Увидели раз — найдут. Их ведь не убили, так? Тебе удалось уйти сейчас, а завтра в твою дверь постучат. Адрес!

Последнее слово он рыкнул так, что у меня внутри все задрожало.

— Ирбис-драйв, двадцать четыре… — слова вывалились из меня, словно из прохудившегося мешка.

— Молодец, — пальцы разжались. — А теперь снимай водолазку.

Он это серьезно? В этот момент я думала отнюдь не про «водолазку»: он что, серьезно собирается нагрянуть к тем охранникам, заставить их отступить от преследования? Неужели они правда могут вернуться за теми, кого упустили этим вечером? Если бы не дымовая граната Рика, у крыльца полегли бы все. Боже, какой постыдный провал в первый раз за всю карьеру. Кто просчитался — Тони, Фрэнк? А теперь, судя по реакции Дэлла, последствия подобного прокола затянутся вокруг шеи металлическим кольцом. Я, конечно, была готова ко всему, мы все были, но теперь, когда разработанный план впервые пошел наперекосяк, навалился страх.

— Они могут никогда не вернуться.

— Могут. Но скорее всего вернутся, — Дэлл снова приблизил свое лицо к моему. — Ты не на своем месте, Меган. Это жесткий бизнес, в нем нужен ум, смекалка, сила и мозги. Много мозгов. А ты едва ли соображаешь, куда наступила и что за этим последует.

Я напряглась — то ли от его слов, то ли от его близости — и сжалась в единый комок под пристальным взглядом.

— Ты все еще одета.

— Поразительно, правда?

— А вот язвить не надо. Помочь?

Я стушевалась. Дэлл так или иначе настоит на своем, не позволит распивать на кухне чай с сочащемся кровью порезом. И осмотреть бы надо; здесь, в этих условиях он сможет сделать больше, чем я дома в одиночестве, и он прав — чем быстрее, тем лучше… Но раздеваться при нем?

Как сложно решиться. Я не двигалась с места.

— Меган, в чем дело? Я обещаю не перевозбуждаться.

Ага, теперь ирония с его стороны. Шевельнувшееся раздражение помогло действовать: ну, и пусть увидит, что мои формы ничего особенного из себя не представляют, раньше или позже все равно увидит, не вату ведь в бюстгальтер подкладывать…

— Там не с чего возбуждаться, — процедила я. Поднявшаяся волна злости пришлась как нельзя кстати: я использовала ее в качестве топлива для пытающейся заглохнуть решимости и стянула водолазку через голову.