зеркала на витрине на принцессу смотрела тонкая девушка с впалыми щеками и тусклыми, грязными, спутанными волосами. Ее глаза казались слишком большими для серого лица.

Малейн в ужасе отшатнулась. Это невыносимо.

Она с детства не отличалась лишней пухлость, но как-то раз слышала, как леди Редмэйн шептала придворной швее: «У принцессы будут прекрасные изгибы».

«Не будут, леди Редмэйн», — с горечью подумала Малейн. Теперь на месте предполагаемых изгибов остались лишь острые, костлявые углы. Ее кожа была грязной, окрашенной пылью и вынужденным загаром. Одежда постыдно изношена.

От мрачных мыслей принцессу отвлек новый шум на другом конце площади.

Солдаты. Немного, лишь небольшой отряд из шести-семи человек, которые одеты в черное с золотыми и фиолетовыми вставками. Цвета Эльбы.

Воины остановились посреди площади и образовали небольшой полукруг, в центр которого выехал мужчина. Он почти ничем от них не отличался от остальных, но именно к нему вышел пузатый старик в нарядном черном сюртуке.

— Приветствую, Алекс, — сказал молодой воин, правой рукой удерживая поводья.

Малейн чуть не свалилась в обморок. Ее сердце забилось где-то в горле.

Это был он.

— Ваше Высочество, — ответил старик и поклонился так низко, что чуть не ударился лысиной о землю. — Добро пожаловать в Котэм. Я уже распорядился организовать достойный отдых вам и вашим людям. Будут ли особые пожелания?

— Нет, только жилье и еда, — ответил Роб.

Алекс поклонился еще раз. «Губернатор», — догадалась Малейн. Он махнул рукой, и три человека подбежали к принцу.

Она не могла отвести от Роба восторженного взгляда. Он казался даже выше, чем она запомнила. Хотя, может, это из-за лошади? Его плечи и грудь стали шире, ноги крепче, а волосы… как жаль. Густые темные пряди теперь коротко подстрижены — не торчит ни единого лишнего локона.

Но больше всего изменились глаза. В них не заметно и лучика той теплоты, которую так любила Малейн. Теперь там только холод и звенящая сталь.

Роб окинул площадь суровым взглядом, пока люди губернатора продолжали извергать любезности. Его глаза на миг расширились, когда он увидел Малейн, а она задрожала от страха.

Он медленно опустил взгляд на ее нестиранное платье.

Сейчас он всё поймет, и что потом с ней будет? И как он себя поведет?

Но ничего не произошло. Уже через секунду Роб снова обратился к Алексу, отвечая на очередной вопрос. Грудь Малейн затопили боль и стыд. Он не ее узнал. Или узнал, но решил не подавать виду?

Она бы не удивилась, если бы он выбрал второй вариант. Конечно, ведь она уже не тот благоухающий цветок, которому он делал предложение семь лет назад. Она теперь голодная крестьянка — неопрятная и грубая. Зачем она ему?

Ее печаль превратилась в холодный гнев, и она нырнула за тележку, на которой валялась Дженни. Прекрасно! Пусть он больше не смотрит, раз боится правды.

Малейн уже не видела, как его взгляд еще раз метнулся туда, где она только что стояла. Все свои мысли она направила на то, чтобы совладать с собой. Часть ее хотела подлететь к нему сейчас же и потребовать объяснений. Какого черта он разрушил ее королевство? Ее дядя был безумцем, но даже он не смог бы воевать сам с собой.

Но другая ее часть шептала, что это глупо — раскрывать свою личность, будучи почти на территории врага. Кто знает, что с ней сделают? Конечно, вряд ли Роб причинит ей боль, о нет, он наверняка ею просто побрезгует. Но сделать ее заложницей Эльбы было бы логично.

Малейн взглянула на обмякшую фигуру Дженни. Нет, принцессе все еще нужно помочь друзьям добраться домой. Джим один не справится. Вовлекать их в государственный конфликт было бы худшим из того, что она могла сделать.

И всё же…

Она выглянула из-за тележки и посмотрела на своего принца еще раз. Роб всегда был добр к ней. Может, и сейчас он всё-таки поможет и ей, и Дженни с Джимом?

Малейн изучала его лицо, и ей стало больно. Этот взгляд… он, будто стрелы, пронзал каждого, на кого Роб смотрел. Под этим взглядом хотелось не таять, как раньше, а опустить глаза в пол и бежать со всех ног.

— Что вы делаете?

Малейн вздрогнула. Но это всего лишь Джим.

Она указала пальцем на воинов и принца, и Джим тоже слегка присел.

— Нужно убираться, — прошипела она.

Он кивнул и потянул тележку. Они отошли от Роба на приличное расстояние, и тогда Джим сказал, что нашел и еду, и ночлег.

— На конюшнях. Простите, не постоялый двор, но хотя бы не промокнем.

— Чудесно, — выдавила улыбку Малейн. — Спасибо тебе.

Пока шли к своему временному пристанищу, принцесса ничего не могла с собой поделать и постоянно оборачивалась. Острые глаза Роба за ними не следили, и она уже не понимала, рада этому или нет.

Они с Джимом вошли внутрь и уложили Дженни на сено. Малейн была довольна — в конюшне было в сто раз теплее, чем рядом с любым из костров, которые они разводили с тех пор, как двинулись в путь. Компанию им этой ночью составят старая лошадь, две коровы и выводок цыплят.

— Итак, — усмехнулся Джим, разжигая масляную лампу, — возможно, это не мое дело, но мне просто интересно. Почему вы прятались от принца? Он же вроде ваш жених…

— Я единственная живая наследница королевства, с которым он воют. Мы враги.

— Но если он вас видел…

— Она пряталась не поэтому.

Малейн и Джим одновременно вскрикнули от неожиданности.

Раскрыв рты, они повернулись к Дженни. Принцесса уже и забыла, как звучит голос ее служанки. Дженни изо всех сил пыталась принять сидячее положение, но ее тело не слушалось. Брат подскочил к ней, чтобы помочь, но она оттолкнула его руку.

— Ты просто не хочешь, чтобы он тебя видел такой, — Дженни скривила лицо. — Безденежная девка без красоты…

— Дженни! — прервал ее Джим. — Что ты говоришь…

— Я знаю, что говорю, — прорычала она. — Хоть ведро королевской крови в себя влей, ты ничем не лучше любой другой женщины, потерявшей мужчину!

Слезы потекли по ее красным щекам, пока она смотрела на Малейн глазами, полными ненависти.

— У меня тоже был! Томми! Думаешь, ты одна такая?

Дженни захватил приступ рыданий. Брат пытался обнять ее и утешить, а Малейн не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться.

— Тщеславие — вот причина, по который ты пряталась! Ты уже не та! И никогда не будешь той!

Дженни взвизгнула и упала на плечо брата. Глаза Малейн тоже защипало. Она вспомнила грязную тощую женщину в зеркале, и ей