Он до сих пор помнил эти чудесные ощущения. Прекрасное юное тело в его руках, такая мягкая, бархатистая кожа… Удивительная девушка. С какой нежностью, с какой страстью она дарила ему свою любовь! Она позабыла обо всём – о традициях, о морали, о своей семье. О своей сестре. Для неё больше не существовало никого, кроме возлюбленного, за которого она мечтала выйти замуж. А сам Аден считал её наивной дурочкой, никогда не воспринимал всерьёз и собирался уйти, не попрощавшись, как только закончится положенное время службы как хранителя.

У Джейн было как минимум две причины его ненавидеть. Есть ещё и третья, но бывшая подопечная могла и не знать об этом. Год спустя после её смерти Шарлотта покончила с собой.

– Она хочет просто поговорить с ним! – голос Созидающего воздух ураганом ворвался в мысли Адена. – Просто поговорить! Ничего больше!

– И ты всерьёз в это веришь? – горячо возразил Фалберт. – Ты слышал слова Деланея! Они замирают в стазисе со всеми чувствами и мыслями, которые у них были при смерти. Представляешь, что творится в её душе?

А что творится в душе её сестры? Что, если на волне этих хождений «в гости» они встретились?

– Нам нужно время, – влезла Благословляющая воду. – Мы должны подумать. Пообещай им, что мы скоро выскажем решение.

Повелевающий жизнью кивнул и поспешил к двери, ведущей в мир мёртвых. Взгляды богов, оставшихся в зале, устремились к Дарующему пламя. Он же смотрел на братьев и сестёр, не в силах подобрать подходящие слова.

– Я…

– Не нервничай ты так, – Фалберт шагнул вперёд и хлопнул его по плечу. – Ты уже понёс достаточное наказание. Все это понимают.

– Кроме неё, – голос Адена предательски дрогнул.

Воздающий свет не осуждал его, но бог огня был сам себе лучшим судьёй. Все полузабытые чувства постепенно, по капле, проступали наружу. От этого не было спасения – рано или поздно мёртвая вода захлестнёт его с головой.

– Ты сам знаешь, что для неё не было этих лет, – говорил Фалберт. – Она была там, в мире мёртвых, в бесконечном сне.

– Но для нас эти годы были, – добавила Благословляющая воду. Аден ощутил, как тёплая ладошка коснулась другого плеча. – Мы знаем, какой ценой они тебе дались, твоя Вероника рассказывала. Мы с тобой. Мы не позволим Джейн наказать тебя ещё больше.

В памяти невольно всплыл день изгнания. Как те, кого бог огня считал братьями и сёстрами, осуждающе смотрели на него, как обвиняли его, называли преступником.

Как всё переменилось теперь…

– Спасибо, – прошептал Аден.

Зря он думал, что это место больше не его дом.

– Мы выиграем для тебя столько времени, сколько потребуется, – тихо сказал Фалберт. – Ты должен поторопить Веронику и Элиота. Чем быстрее вы найдёте отца – тем лучше.

– Я понял.

Аден опустил руки. Взглянул на Воздающего свет, на Благословляющую воду. Вымученно улыбнулся.

– Со мной всё в порядке. Держитесь тут. Мне пора к людям, я обещал, что научу Веронику пользоваться сердцем пламени.

Фалберт присвистнул.

– Решил подготовить её по полной программе?

– Можно и так сказать.

Бог света отступил в сторону. Аден кивнул ему и шагнул в сторону двери, ведущей в мир людей.

– Видимо она хорошая девушка, раз ты решил дать ей такое благословение, – послышался голос Благословляющей воду.

Аден на мгновение замер возле двери. Он мог сказать многое – и что Ника спасла ему жизнь, и что она помогла ему прийти в себя, и что она просто достойна этого… Но был ли смысл? Наверное, нет – Линн всё равно всё поймёт по-своему.

Он мысленно отмахнулся и шагнул за дверь.

Несколько дней бесплодных попыток выудить что-то полезное, испорченное настроение, потеря доверия к духам-хранителям – и всё ради чего? Ради бреда, который творился сейчас?

– Элиот, ты должен был сразу рассказать богам об этой книге, – терпеливо говорила Санни. Она смотрела снисходительно, как на мальчика, который не мог понять, чем умножение отличается от сложения, и это злило больше всего. – Et qui sait[15], что это на самом деле? Peut-être[16], Джина нарочно её подбросила, чтобы…

– Хватит, – Элиот хлопнул ладонью по стопке книг справа. В воздух взметнулась пыль и заиграла в солнечных лучах. Санни поморщилась. – Вместо того, чтобы указывать мне, что делать, лучше бы навела здесь порядок!

Красавица сложила руки на груди и нахмурилась. Короткое чёрное платье соблазнительно облегало точёную фигурку, и жрец на мгновение застыл, позабыв и о таинственной книге, и обо всех тайнах мироздания.

Впрочем, ледяной голос Санни мигом вернул его на место.

– Tu es en train de dire[17], женщина только для того и сгодится? Я думала, средневековье давно прошло…

– Я имел в виду, что…

– Да-да, не сомневаюсь!

Элиот сел на стул, накрыл ладонью глаза и застонал. Насколько бы она ни ломала представления о блондинках, порой Санни говорила совершенные глупости.

Повеяло цветочным ароматом. На плечо легла ладонь, крепко сжала. Тёплое дыхание коснулось щеки, и Элиот вздрогнул. В глубине души проснулось незнакомое чувство, не имевшее отношения к разговору, что-то столь же тёплое и нежное, как сама Санни.

– Плохо дело, когда у человека пропадает чувство юмора, – еле слышно сказала она. – Элиот, я начинаю волноваться.

Он опустил руку. Санни была близко, даже слишком – стоит капельку придвинуться, и можно будет ощутить вкус её губ…

Что-то зашуршало, послышался громкий стук. Элиот вздрогнул. Санни отпрянула и отвернулась. Растаял цветочный аромат, оставив после себя запахи пыли и запустения. Проклятье. Если стопка-ловушка сработала…

– Извините, – послышался смущённый голос богини любви.

– Ничего страшного, – пробормотал Элиот и обернулся.

Покровительствующая любви, точная копия дочери, только в голубом платье, стояла посреди сваленных в кучу старых томов. Раскрасневшаяся, а от того ещё более прекрасная, Санни спешно подбирала книги, старательно отводя взгляд от Элиота.

– На самом деле ты вовремя, – пробормотала она. – Мы хотели показать тебе кое-что.

Тепло в груди развеялось без следа, раздражение вспыхнуло с новой силой. Элиот прижал книгу к себе.

– Это Хоуп хотела показать, не я.

Она вскинула голову и посмотрела на него. В её взгляде не было ни капли прежней нежности.