Герасим до того обозлился, что у него возникло четвертое дыхание и он догнал Варю. Стоило ей взглянуть на него, как она смиренно произнесла:

— Все, все, Герочка. Молчу, молчу.

— То-то же, — грозно изрек Муму и, жалобно охнув, снова отстал.

Впрочем, к тому моменту, когда путешественники поравнялись с воротами Изумрудова, у всех, исключая отцов-близнецов, вид был далеко не бодрый. Однако, прежде чем провести ребят на территорию поселка, Илья Маркович участливо осведомился:

— Ну, накатались? А то, может, ещё кружочек?

— Нет, спасибо! — с ужасом выдохнула вся компания.

— А ты как насчет того, чтобы еще? — повернулся Илья Маркович к брату. — Уж больно денек хороший. Когда теперь удастся?

— Я «за», — поддержал его отец-близнец.

— Тогда дуйте на территорию, — обратился Илья Маркович к Илюшке с Кирюшкой. — А мамам передайте, что мы вернемся через часок.

И отцы-близнецы вновь скрылись в лесу.

— Охота же им, — уже оказавшись на территории Изумрудова, с изумлением произнес Герасим.

— Они у нас на лыжах любят, — отозвался Кирюшка.

— Спорт уважают, — добавил Илюшка. — Слушай, Баск, говори наконец, что там на кухне у Леонида творилось.

— Ой, — Сеня схватился за голову. — Там был очень длинный разговор. Пересказывать нет никакого смысла. Но я теперь почти знаю, где они живут.

— Что значит почти? — немедленно встрял Герасим. — Одно из двух: либо ты знаешь, либо не знаешь. А «почти» не считается.

— Если ты, Мумушечка, сейчас же не заткнешься, мы тебя снова на лыжах отправим, — пригрозила Варя.

— В общем, так, — продолжил Баск. — Из разговора по радио выяснилось, что Леонид и его семья — соседи Кирсанова.

— А кто такой Кирсанов? — немедленно поинтересовался Павел.

— Кирсанов — знакомый моего папандра, — пояснил Сеня. — И я знаю, где находится его дом.

— И где же? — не унимался Каменное Муму.

— На Шоколадной улице, — ответил Сеня.

— А почему она Шоколадная? — зануднейшим голосом осведомился Муму. — Названьица тут у вас.

— Да потому что в начале этой улицы стоит дом Коркулева, — тоном экскурсовода проговорил Сеня. — Знаешь, наверное, конфеты «Коркулев». Рекламу все время по телевизору крутят.

— Знаю, — вмешался Луна. — Классные конфеты.

— Ну вот, — продолжал Сеня. — И дом он себе построил классный такой, как будто из шоколада.

— Я смотрю, Коркулев этот весь в шоколаде, — фыркнула Варя.

— Типа того, — подтвердил Баск. — В общем, Кирсанов живет на Шоколадной улице, а Леонид где-то рядом с ним. Только вот теперь вопрос, в каком из трех домов?

— Почему из трех? — поинтересовался Луна.

— Потому что два соседа у Кирсанова по бокам, а ещё один — сзади, — сказал Баск. — Придется нам вычислять.

— А с чего ты так уверен, что Кирсанов ближайший сосед Леонида? — спросил Иван.

— Леонид начал жене рассказывать, что выходит, мол, он во двор машину прогреть, а за забором Кирсанов снег вокруг дома чистит. Леонид ещё удивился, на фига ему это самому делать? А Кирсанов ответил, что у него такая разминочка, вместо зарядки. Теперь сами прикиньте, кого, кроме ближайшего соседа, можно увидеть через забор?

— Смотря какой забор, — Герасим впал в очередное занудство. — У иных тут такие ограды… Вообще ничего и никого не увидишь.

— Тогда, следуя твоей, Мумушечка, логике, Леонид даже ближайшего соседа бы не увидел, — откликнулась Варвара.

— Хватит попусту препираться, — Луна решительно пресек прения сторон. — Если Леонид не только увидел Кирсанова через забор, но ещё и поговорил с ним, значит, они и впрямь ближайшие соседи.

— Тогда проверим по справочнику, — первым сообразил Кирюшка. — Баск, ты знаешь номер дома Кирсановых?

— Не. Не помню, — развел руками Сеня.

— Плевать, — отмахнулся Илюшка. — По фамилии найдем. А дальше будем смотреть, кто живет по соседству. Ведь дом Леонида оформлен на жену. А это, наверное, в нашем поселке редкость.

— Тогда побежали, — Луна первым двинулся к дому Баскаковых.

Однако справочник особой ясности в дело не внес. Двое ближайших соседей Кирсановых, чьи дома находились на Шоколадной улице, оказались на деле соседками — Васильевой Ниной Петровной и Диденко Любовью Борисовной. А третий дом, который числился по другой улице, установить без визуального осмотра не представлялось возможным. Впрочем, как мрачно заметил Муму, и те два, которые установить удалось, вносили достаточную путаницу в расследование. Остальные с этим были совершенно согласны. Ибо Нину Петровну вполне могли называть сокращенно Нюшей. А Любовь Борисовну — Люшей.

— Для полноты счастья нам теперь не хватает, чтобы третий дом тоже был записан на женщину с подходящим именем для Люши или Нюши, — продолжал ворчать Герасим.

— Тебе действительно вредно ходить на лыжах, — с характерной своей полуулыбкой сказала Марго.

— И вообще, Герка, — хлопнул его по плечу Луна, — не усугубляй и без того трудного положения.

— А чего вы расстраиваетесь? — удивился Илюшка. — По-моему, наоборот, все стало гораздо лучше. Далее если и третий дом принадлежит женщине, все равно три — лучше, чем, например, полпоселка.

— А ведь он прав, — поддержал его Иван. — В крайнем случае будем действовать методом исключения.

— Уже один раз действовали, — Муму прекрасно помнил, что произошло на детской площадке, когда они пытались вычислить нужного Сашеньку.

— Не бухти, — Луна опять хлопнул его по плечу. — Все равно у нас другого выхода нет. А человек явно в опасности. Видели, как там, в лесу, его пасут.

— Кстати, вы обратили внимание? — Муму кинул многозначительный взгляд на друзей. — В этой второй машине на заднем сиденье…

— Что на заднем сиденье? — уставились на него остальные.

— Там сидел человек. В наушниках.

— Подумаешь, — разочаровало сообщение Баска. — Я, например, тоже был в наушниках.

— И, между прочим, до сих пор в них, — уточнила Варя.

— Эх вы-ы, — высокомерно протянул Герасим. — Тоже мне детективы! Там, в машине, играла музыка. А если и так есть музыка, то зачем человеку сидеть в наушниках?

Деталь, подмеченная Герасимом, окончательно все прояснила. Теперь никто из ребят не сомневался, что люди в обеих машинах прослушивали дом Леонида. Лучше леса для этой цели ничего не придумаешь. С одной стороны, не на виду. А с другой — слышимость там хорошая. Это подтвердил Баск, который всю лыжную прогулку не расставался с плейером.