— Теперь ясно, — кивнул Иван и передал услышанное по цепочке.

Герасим плелся в самом хвосте. А потому узнал обо всем последним. Реакция Муму была совершенно неожиданной. У него вдруг словно открылось второе дыхание. Упрямо выпятив — острый подбородок, он пошел на обгон, вскоре оказался рядом с Павлом и, перекрыв тому дорогу, стал, тяжело дыша, выговаривать:

— Совсем офонарел? Не могу я больше сегодня на лыжах ходить.

— А по-моему, как раз очень даже можешь, — подмигнул ему Павел.

— Не можешь, Мумушечка, заставим, — поравнялась с мальчиками Варвара.

— Зачем заставлять? — хохотнул Илюшка. — Наоборот, отправим домой. Пускай полежит, отдохнет.

— Во-во, полежи, — презрительно потыкал Кирюшка пальцем в живот Герасиму.

— Это сейчас ты у меня полежишь! — Муму с силой толкнул Кирюшку. Тот повалился в снег.

— Эй, друзья, вы чего? — вернулись отцы-близнецы. — Опять, значит, отстали, да ещё и деретесь.

— Не. Это мы Герку любя, — объяснил Баск.

— А остановились мы потому, что решили выяснить, хочет ли кто-нибудь ещё пробежаться, — дипломатично начал Луна. — И оказалось, все мы хотим.

Оба папы задумались.

— Ты как, Илья? — спросил у брата Кирилл Маркович.

— Нормально, — весело ответил тот. — По-моему, ещё кружочек для здоровья совсем не помешает.

— Я тоже так думаю, — согласился брат. — Только вот, — он посмотрел на Варвару, — ваш Герасим со своей координацией выдержит?

Услыхав снова о своем мнимом недостатке, Герасим скривился и с важностью заявил:

— Со мной полный порядок. Наоборот, открылось второе дыхание.

— Вот молодец! — воскликнул Кирилл Маркович. — Видишь, значит, я прав. Спорт никак здоровью не помешает. Главное, парень, воспитывай волю к победе.

— Я именно это и делаю, — мрачно буркнул Герасим.

— Ну что? По своим же следам и поедем? — Развернувшись, Илья Маркович снова встал на лыжню. — Вперед, братцы, не отставать!

— Слушай, Герка, может, и впрямь домой пойдешь? — снова подначил его Илюшка.

— Сам ты у меня скоро куда-то пойдешь, — огрызнулся Каменное Муму и, поднатужившись, догнал отцов-близнецов.

— Видела подвиги Геракла? — поделилась Варя с Марго.

Та внимательно посмотрела на удаляющуюся спину Муму, который каким-то образом умудрился уже обойти отцов-близнецов и шел первым.

— Слушай, Варька, он не помрет от перенапряжения?

Но Варя, в отличие от Марго, не встревожилась:

— Понимаешь, Муму сейчас злой, а на сердитых, как известно, воду возят. И вообще, — звонко расхохоталась она, — не мешай Герасиму попадать в Книгу рекордов Гиннесса.

Денек стоял превосходный. Выглянуло солнце. Свет его, пробиваясь сквозь заснеженные сосны и ели, ложился причудливыми неровными бликами на сияющий белизной снег.

— Красота, — замедлив ход, огляделся Илья Маркович.

— Ну, — подтвердил второй отец-близнец. — Сюда бы сейчас видеокамеру.

Шедшим позади ребятам было сейчас не до красот природы. Они страшно досадовали, что отцы-близнецы вынудили их остановиться. Один лишь Каменное Муму продолжал бодро нестись вперед. По сему поводу Баск заметил:

— Вот гад, Герасим, знал, когда обгонять. А Илюшка с Кирюшкой весьма бесцеремонно обратились к своим отцам:

— Ну, чего встали? Кросс так кросс. Смотрите, как Герка-то вас обошел.

— И впрямь, — Кирилл Маркович посмотрел вслед удаляющейся спине Герасима.

— Вот это парень, — в свою очередь изумился Илья Маркович. — А говорили, у него чего-то не то с равновесием. Ну-ка, брат, нажмем, не посрамим семью Ряжских.

И, мигом забыв о лесных красотах, отцы-близнецы ринулись вслед за Каменным Муму. Команда отчаянных, Баск и братья поспешили следом.

Герасим будто и впрямь решил войти в Книгу рекордов Гиннесса. Отцы-близнецы никак не могли его догнать.

— А говорил, на лыжах не может, — удивлялся Кирюшка.

— Наш Герочка все может, — откликнулась Варя, — но только когда это ему самому нужно.

— Так, ребята, — чуть замедлив ход, Павел обернулся к остальным. — Внимание. Приближаемся.

Но ещё прежде чем лыжня вывела их на проселочную дорогу, за елочками, растущими по обочине, раздался громкий голос то ли Ильи Марковича, то ли Кирилла Марковича:

— А вы случайно не знаете? Тут такая синяя машина стояла. Они сумели завестись и уехать?

Друзья выскочили на дорогу. Каменное Муму и оба отца-близнеца стояли возле машины. Только машина была совсем другой, чем прежде. Теперь на дороге вместо джипа «Паджеро» стояла бордового цвета «Нива». Ребята переглянулись. О совпадении не могло быть и речи. Ясно, что из той и из другой машины ведется слежка за Леонидом. Окошко двери водителя медленно опустилось. Луна с удивлением отметил, что стекла у «Нивы» тоже тонированные. В окне показалось крайне неприятное и недовольное лицо молодого мужчины.

— Вы о чем? — мрачно взглянул он на отцов-близнецов.

— Да понимаете, — улыбнулся Кирилл Маркович. — Когда мы тут прошлый раз проходили, ровно на вашем месте заглох джип. Они помощь ждали.

— Ничего не знаем, — хмуро ответил водитель «Нивы».

— А вы тоже заглохли? — вырвалось у Герасима.

Похоже, его вопрос застал мужчину за рулем врасплох.

— Мы-то? — с весьма глупым видом переспросил он и вдруг скороговоркой добавил: — Стоим, потому что чуть-чуть заплутали.

Ребята вновь обменялись выразительными взглядами: мужик за рулем «Нивы» явно врал. Если заблудился, выезжай к поселку. Какой смысл торчать в такой глуши, где, скорее всего, сутки никто не пройдет мимо.

— А вам куда нужно? — тем временем поинтересовался Илья Маркович.

Мужик снова помешкал, затем ответил:

— Вообще-то нам в Красные горы.

— В Красные горы? — разом воскликнули отцы-близнецы. — Да это ещё километров десять по шоссе ехать надо. Вы слишком рано свернули.

— Нам тоже так показалось, — сказал мужик из «Нивы». — Но я был-то там всего один раз.

— Значит, плохо запомнили, — улыбнулся Кирилл Маркович. — Придется вам обратно на шоссе выезжать.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил его молодой мужчина.

Тонированное стекло поднялось. Машина отъехала. А отцы-близнецы призвали всех остальных продолжить лыжный поход.

Весь обратный путь до Изумрудова Герасим плелся в хвосте колонны, не переставая сетовать, что у него болят руки, ноги, а также весь остальной организм и вообще он, наверное, скоро умрет. Жестокосердная Варя и тут не перестала над ним измываться. По её словам, Герасим мог умирать совершенно спокойно, ибо она, Варвара, приложит все усилия, чтобы его несравненный подвиг на лыжах запечатлели на страницах Книги рекордов Гиннесса. Также Варя клятвенно обещала, что на памятнике, который украсит могилу Муму, будет высечено золотом: «Героически погиб во цвете лет от лыж».