Пожалуй, в другое время Джина не позволила бы себе такого. А если бы что-то и заставило ее сбежать в спешке, она чувствовала бы себя страшно виноватой перед Мэган. Они уехали в тот же вечер. Джина предлагала Мэган остаться, но Мэган заявила, что без ее срочного психотерапевтического вмешательства подруга загнется. Она была недалека от истины. На Джину накатила волна такой беспросветной черноты в мыслях и чувствах, что она не знала, как сможет жить дальше.

Альберту Джина сказалась больной. Он звонил ей в номер, хотел пригласить вечером на ужин в город, но она солгала, что ее лихорадит, наверняка все-таки заразилась от Мэган. Альберт прислал ей в номер букет белых лилий.

Теперь Джина рассеянно теребила изрядно пострадавшие цветы в руках. Они с Мэган сидели в самолете. Мэган приступила к очередному шагу операции по раскрытию причин непред-сказуемого поведения Джины:

– Объясни, что заставило тебя сорваться с места?

– Не хочу.

– Эгоистка.

– Да. Но если ты помнишь, я предлагала тебе остаться.

– Ерунда. Это связано с Альбертом?

– Отстань.

– С Михаэлем?

– Нет.

– Значит, с Альбертом.

– А тебе не приходит в голову, что это может быть связано с Виктором?

Соседи стали оглядываться на любвеобильную девицу: подруги спорили достаточно громко.

– А при чем тут Виктор? Он счастливо пребывает в Филадельфии. Пока что за океаном.

– Мэг, я ему изменила! – Джина внезапно расплакалась.

– Эй, ну будет тебе… – Мэган растерянно гладила Джину по голове. – Успокойся, давай поговорим нормально!

Джина с трудом взяла себя в руки.

– Альберт?

– Альберт.

– Ясно. Достойный мужчина. Ты влюбилась?

– Не знаю. Кажется… Но это не важно! То есть важно не это. Я изменила человеку, с которым собираюсь строить будущее. С каким-то полузнакомым мужчиной!

– Черт, но тебе понравилось?

Джина уставилась на Мэган так, будто та сказала что-то святотатственное.

– А что такого? Это самый закономерный вопрос из всех. Помнишь, я тебе говорила, что секс с другим – лучшая проверка чувств?

– Да.

– Так что?

– Это слишком интимное, чтобы обсуждать с кем-то! – возмутилась Джина.

– Скажи мне честно: тебе с ним было лучше, чем с Виктором?

– Да.

– С кем можно сравнить?

– Ни с кем.

– Черт! А ты говорила, что с Виктором у тебя все классно!

– Я действительно так думала! К тому же с Виктором у меня долгие и серьезные отношения…

– А ты взяла у Альберта телефон?

– Нет.

– А он у тебя?

– Нет. Он же не знал, что мы уезжаем!

– Вот черт!!! – Вопль Мэган потряс сердца пассажиров трансатлантического рейса. – Да как ты могла?! Нашла идеального любовника – и легко распрощалась с ним! Нет, даже не распрощалась! Сбежала, как…

– Я испугалась, Мэг! Я испугалась, что я ему не нужна, что для меня это было вот так восхитительно, а для него – обыкновенно, что я ничего и никогда не буду значить в его жизни! И стыдно, стыдно перед Виктором! Он наверняка верен мне!

– Не говори так уверенно о том, в чем нельзя быть уверенной. Ты бросила в Швейцарии мужчину, который мог бы изменить твою жизнь, мог сделать ее красочной и счастливой хотя бы на неделю! А ты так и не захотела научиться жить счастливо!

Перелет прошел в тягостном молчании. Джина думала, что зря проболталась Мэган, что та не поняла ее нисколечко, и вообще наговорила глупостей, что картина мира одного человека навряд ли будет работать для другого, а если быть честной, то Мэган не так уж не права!

Мэган тоже, по-видимому, это знала и потому молчала с видом оскорбленного достоинства.

Филадельфия встретила их промозглой осенней сыростью. Конец октября еще никто не отменял. После рождественской атмосферы в заснеженных Альпах дождливая серенькая осень могла только усугубить тоску.

Джина не сообщила никому из своих о внезапном приезде, поэтому девушек никто не встречал. Мэган взяла такси. Они попрощались несколько натянуто. Видно было, что Мэган сочувствует своей не в меру распереживавшейся подруге, но до сих пор дуется и ждет, чтобы та признала свою неправоту. А Джина это делать не собиралась. По крайней мере, сейчас.

Дома все было по-прежнему: много света и много зеркал. Это единственное требование, которое Джина в свое время предъявила к будущей квартире. Теперь зеркала отражали печальную, будто похудевшую молодую женщину с потерянным взглядом, которая маялась от безделья и не хотела ничем заниматься.

На работу, что ли, пойти? Вот босс обрадуется! Или позвонить маме? Мама тоже обрадуется. И разволнуется, почему вернулась раньше. Можно еще позвонить Виктору… Вопрос только в том, чему обрадуюсь я? – размышляла Джина. Ответ не напрашивался сам собой. Похоже, его придется еще долго искать.

К вечеру Джина все-таки собралась с силами и позвонила Виктору. Он искренне обрадовался ее возвращению и пригласил поужинать в романтической обстановке. Джина сказала, что лучше бы сходила в клуб. Ну не было у нее сил на романтический ужин, не было!

Виктор сиял. Он был ласков и даже более внимателен, чем обычно. Джина улыбалась ему и изо всех сил показывала, что рада его видеть. Они поехали в клуб танцевать, потом Виктор повез ее ужинать в китайский ресторан, и Джина смеялась от удовольствия и заинтересованно слушала Виктора. Ей совсем не хотелось есть. Голод – это жажда жизни. Если человек еще не решил, хочет он жить дальше или нет, то и пища не представляет для него интереса.

Потом они поехали к Джине, хотя любое вторжение на ее личное пространство сейчас воспринималось ею особенно остро. Они смотрели фотографии, сделанные Джиной и Мэган. На одном из снимков Анморе обнаружился профиль Альберта. Джина молилась, чтобы ей достало воли не расплакаться от стыда и страха перед будущим. И от бессильной злобы – на себя, что все получилось именно так.

– Классно вы отдохнули, жалко, что Мэг вызвали на работу, правда?

– Да, дорогой. Я бы с радостью провела там еще несколько дней. Хотя я не фанатка лыжного спорта. Представляешь, так ни разу и не встала на лыжи!

– Ничего, может, зимой поедем с тобой куда-нибудь покататься. Только не очень далеко, ладно?

– Может…

Виктор поцеловал ее. Губы его были теплыми и требовательными. Правая его рука легла ей на грудь. Джина тихонько отстранилась:

– Прости, – прошептала она. – Я выжата как лимон из-за смены часовых поясов и из-за дорожного стресса. Очень болит голова. Отложим, ты не против?