– Кэндис Жаке умерла, – сказала Реджи.

– Что? – спросила мать. Она отняла покрытую шрамами руку от лица и медленно, осторожно положила ее на колени, накрыв левой рукой.

– Сегодня утром ее тело обнаружили перед библиотекой. Ее задушили, как и Андреа Макферлин.

Когда Реджи увидела выражение лица своей матери, осознание пришло с новой силой: это реальная жизнь, и Кэндис Жаке была реальным человеком – женщиной, которая ела бургеры с луком и в конце долгой смены заворачивала кусок пирога для своей матери. Она была не персонажем новостей, а настоящим, живым и дышащим человеком. Реджи внезапно поняла, почему Тара проникла в дом Андреа Макферлин и почему унесла с собой розовую кукольную туфельку. Это было доказательством. Доказательством того, что эта женщина существовала на самом деле и была не просто цветной фотографией на первой полосе газеты «Хартфорд Экземинер».

– Боже мой, – только и сказала Вера. У нее в глазах стояли слезы. Потом она повернулась, вышла из комнаты и стала подниматься по темной деревянной лестнице их обветшавшего замка.

– Мне не нравится пицца, – в третий раз сказала Лорен, мрачно глядя на остатки еды у себя на тарелке.

– Нам нужно что-то есть, верно? – отрезала Реджи, испытывая некоторое облегчение от того, что Лорен сожгла рыбу, которая сейчас могла бы глядеть на них с тарелок слепыми белыми глазками. – И мама ест с удовольствием.

Вера сидела на кровати и доедала второй кусок. Со склада медицинских товаров доставили электрическую больничную кровать, ходунки и прикроватный комод и расставили все в старой спальне Веры. Реджи и Лорен принесли два стула из столовой и теперь ели жирную, липкую пиццу с хороших фарфоровых тарелок, стоявших у них на коленях. Было лишь семь часов вечера, но Реджи чувствовала, что выбилась из сил. Пицца была первой нормальной едой, побывавшей у нее в желудке за весь день, но Реджи начинала сомневаться, что это был наилучший выбор.

Реджи собиралась что-нибудь приготовить, но обнаружила, что холодильник пуст, если не считать обезжиренного молока, маргарина, нескольких вялых морковок, кусочка сыра и макарон, почему-то лежавших в морозильном отделении.

– Завтра я первым делом схожу в магазин, – сказала Реджи.

Постоянная сиделка, которую наняла Лорен, могла приехать в любую минуту. Реджи сомневалась в способности своей тети найти квалифицированного работника.

– Ты нашла ее через медицинскую службу?

Лорен улыбнулась одними губами.

– Я лично знаю ее.

– Но она опытная сиделка? – настаивала Реджи. – Ты спрашивала ее резюме и отзывы?

– Она профессиональная медсестра и работала в хосписе. Что особенно важно, мы можем ей доверять.

Реджи представила одну из неряшливо одетых пожилых женщин, знакомых Лорен по Историческому обществу и, вероятно, ушедших на пенсию пятнадцать лет назад. Имело смысл рассмотреть другие возможности.

Реджи потратила около часа на телефонные разговоры с «Медикэйд», местной службой здравоохранения и ухода за престарелыми, и частным агентством по найму сиделок. В итоге она не нашла никого, кто мог бы сразу же взяться за дело. Она слышала всевозможные отговорки вроде того, что Вера не является постоянной жительницей Коннектикута, и хотя бы на первое время Реджи пришлось согласиться на кандидатуру тети. Реджи встретится с сиделкой, наведет справки и при необходимости договорится с кем-то другим.

Раздался звонок в дверь, и Лорен выпрямилась, как подброшенная.

– Она приехала. Я провожу ее в дом.

Реджи осталась в спальне и достала мобильный телефон, чтобы проверить голосовые сообщения. Одно из них было от Лена. Она улыбнулась, слушая его голос: «Привет. Просто хочется узнать, как идут дела в Уорчестере. Я скучаю по тебе. Позвони, когда вернешься в город».

По правде говоря, Реджи тоже скучала по нему. Ей хотелось позвонить ему и рассказать об всем, что случилось сегодня. «Скоро», – пообещала она себе. Когда обстановка немного прояснится. Как только она разберется с сиделкой, сможет на несколько дней вернуться домой, чтобы доделать кое-какую работу и встретиться с Леном.

Реджи убрала телефон в сумку и взяла себе еще один кусок.

– Хорошая пицца, да, мама?

Вера не ответила, но откусила от своего куска.

– Кого я обманываю? Это дрянь. Но все равно лучше, чем больничная еда или то, чем тебя кормили в приюте. Там хотя бы имелась столовая или тебе приходилось ходить в другое место? В столовую для бездомных или куда-то еще?

Мать улыбнулась.

– Сестра Долорес заботилась о том, чтобы я хорошо кушала. Ветчина по вторникам, рыба по пятницам. Учись, убирай, служи.

Реджи отставила свою тарелку.

– Сестра Долорес, да? Она работала в приюте?

И что, черт возьми, значит «Учись, убирай, служи»? Реджи пришло в голову, что она должна была расспросить сотрудницу социальной службы с кусочками брокколи, застрявшими в зубах, о том месте, откуда забрали ее мать. Карточка Кэролайн Уитлер лежала в сумке; ей можно будет позвонить утром.

– Все в порядке, Реджина? – спросила Лорен, появившаяся в дверях.

– Просто замечательно, – ответила Реджи и нацепила на лицо приятную фальшивую улыбку, готовясь к встрече с грузной пожилой сиделкой, которая шаркала по коридору следом за Лорен. Реджи представляла женщину в старомодной форме медсестры с белым чепчиком. Наверное, она носит белые ортопедические ботинки и резиновые чулки.

Фигура, которая появилась в дверном проеме за спиной Лорен, не была старой или одетой в какое-то подобие костюма для сиделки. Она носила джинсы, высокие байкерские ботинки и футболку с изображением Джексона Брауна[15] под спортивной фуфайкой с капюшоном на молнии. У нее были длинные волосы медного оттенка, пирсинг в носу и черный рюкзак за плечами.

Реджи оценивающе посмотрела на сиделку.

– Тара?

– Миссис Дюфрен, – сказала Тара. Она направилась прямо к Вере и легко прикоснулась к ее руке. – Приятно снова видеть вас.

Реджи узнала бы ее где угодно даже без густой черной подводки для глаз, шипастых волос и подвески в виде песочных часов (которую Реджи теперь носила под рубашкой). Тара игнорировала ее, сосредоточившись на Вере. Реджи вопросительно посмотрела на тетю, и Лорен ответила ей широкой, гордой улыбкой.

– Я не миссис Дюфрен, – отозвалась Вера и плотно сжала сухие губы. – И я не миссис Кто-Угодно.

Тара улыбнулась.

– Тогда как насчет Веры? Это будет нормально? А вы можете называть меня Тарой. Я тоже не миссис Кто-Угодно. – Она подмигнула Вере. – Я – старая подруга Реджи, помните?