…Если убрать слегка увеличенный бюст, моя внешность явно стала более грубой. Однако мужчины в метро вокруг меня просто вспыхивали – я видела, как меняются переливы ауры. По большей части до обряда с Чашей я была для них пустым местом. И по моему глубокому убеждению, так и должно было оставаться далее. Я сделалась жестче. Я приняла в себя энергетику бойца, защитника, нужную для предстоящей схватки, а мое женское ушло на глубину. Огромное количество мужчин вокруг меня были абсолютно незрелыми, эмоционально не готовыми к ответственности за женщину и ребенка и искали для себя мальчика. Хоть бы и в теле девочки.

Может, ну его, этот город? Скажем, есть у меня несколько месяцев на то, чтобы продать квартиру. Подсказать друзьям сделать то же самое. Смотаться из Москвы, а еще лучше – вообще из России. Двоюродные бабушка и дедушка Чеда, польские предприниматели, которые держат агроферму, давно зовут его стать продолжателем дела, поскольку своих детей у них нет. Я бы села Чеду на хвост. Может, это ценнее Дара – жить в деревне, доить коров, ездить на лошадях и не видеть вот этого…

Над головками пассажиров в вагоне метро висело марево разноцветных радуг. И преобладающими тонами были тона зависти, обиды, злости и комплексов, неудовлетворенной сексуальности, подавленных низменных инстинктов, проблем и боли. Редко когда светились лучики покоя, веры, удовольствия от того простого факта, что мы находимся здесь и сейчас.

На работу я ездила на электричке – несколько остановок от Покровского-Стрешнево до Дмитровской, и вот вам редакция «Пифии». Также передвигалась иногда на велосипеде или в такси. Езда в метро, особенно в час пик, как сейчас, была мучительной. Вначале, когда только пробудился Дар, – мучительной до обмороков. Но в эту поездку мои мучения подошли к концу – я вышла из вагона, поднялась наверх, а дальше у меня было время минут двадцать пройтись пешочком.

Мысли текли четко, ярко, блоками. Отказаться от миссии – а то, что в данный момент Саурон есть моя миссия, несомненно, – значило, что какой-то другой экстрасенс со светлым Даром должен встать в оппозицию восставшей сущности. Этот кто-то с легкостью мог бы и не найтись год, полтора, два. За это время жизнь в Москве сильно изменилась бы, а мой Дар, скорее всего, сошел бы на нет. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы смекнуть: Саурон – моя задача. От имени, так сказать, и по поручению. Хотя в какой-то момент я сладостно вообразила, как еду на смирном мохноногом коньке где-нибудь в польском Шире… думать не думая ни о какой роковой горе.

У нас нет служб быстрого и, главное, адекватного реагирования на статистические сводки. Положим, химера обосновалась на крыше роддома. Раз – и рывок смертности новорожденных. Начались проверки, суета, но кто будет искать злобное существо, повышающее свою силу, на крыше или на чердаке? Будут искать халатных врачей, вирус, бактерию. А тем временем химера перекочевала на дом престарелых. Старики хороши для таких сущностей, как и новорожденные. Потерявшие надежду или разум, брошенные семьями; их настоянная за годы одиночества боль, отчаяние и пережитые обиды за каждый день немощи и слабости, безмерный опыт потерь – и, как правило, никакого опыта радости и реставрации… и пожалуйста, сытая химера, размером уже с рысь, отрастившая глаза, залатавшая раны, летит дальше на крепких кожистых крыльях. И делается все человекообразнее. Чтобы рано или поздно и вовсе восстать в исходной плоти.

И, пролетая над любым домом, химера погружает его обитателей в отчаяние, депрессию, неврозы, влекущие за собой болезни. И перемещается в любом направлении, хотя пока наверняка особенно далеко улететь не могла, осеняя своими рваными крыльями Щукино.

…А ведь в Москве еще и правительство…

По сути, весь дом, в котором происходили подвальные пытки, в котором вылупилась зверюга, уже по большей части лишился веры, надежды, а потому будущего. Вот донесут Таня и Вася статистику – посмотрим. В цифрах.

Я то пугала себя, то успокаивала, то начинала искать какой-нибудь ход, чтобы смотаться отсюда и чтобы все было хорошо; то уговаривала себя, что наверняка не я одна ощутила неладное и какая-то подмога своевременно прибудет. Но никакой единой диспетчерской Светлых сил, увы, не существует.

И тут с неба упал дождь. Ясный, как будто грибной. Продолжало сиять весеннее солнышко, самим свои существованием утверждая идею победы добра над злом; я пискнула от радости и забежала под старую липу с широкими, экранирующими листьями. Нити водяных струн звенели стеклянными бусами; просвеченные ярким утренним солнцем, оттененные зеленой листвой, выглядели они просто чудесно.

В кармане телефон сообщил о пришедшем CMC. Я собралась взглянуть, кто дал о себе знать, и тут ко мне под дерево вбежал некий мажор.

Парень был среднего роста, но на диво хорошо сложен и одет, насколько я могла судить, по наипоследнейшей моде ребят возрастной прослойки лет на десять моложе его. В ушах по множеству сережек, рваная майка выше талии, трусы с модными надписями по резинке торчат из джинсов. Терпеть не могу такое, хотя если перечесать и переодеть – нормальный будет парень.

Прежде чем он успел пустить в ход свои обаяние и интеллект, я скрутила его парой поисковых нитей, накрепко примотав к толстому стволу липы. Со стороны это выглядело так, что молодой человек пожелал обнять дерево, прижавшись к нему спиной и вывернув руки назад.

– Да сколько вас? – с досадой спросила я. – Некромант, боец, суккуб и еще… шут?

– Это когда ты такие штуки делать научилась? – едко спросил Джокер. Имя свое он вывесил, словно написанное неоновыми буквами. – Ты же больше по одиноким теткам да проблемным деткам…

– У нас свои возможности, у вас свои, – сухо отбрила я. – Ты зачем?

– Начинаем мочить полицию, – улыбнулся Джокер, а в миру Николай Георгиевич Андреенко, как я без труда выудила из-под яркого прозвища. – Ты еще можешь сделать что-нибудь, чтобы поменьше народу пострадало.

– Ты знаешь… мы ведь тоже можем начать мочить, – решительно ответила я. – Предлагаю договор. Вы устраиваете мне поединок с Касизом, я останавливаю расследование в полиции чистыми методами, и оно ложится под сукно. Но я не обещаю, что после следующего убийства, совершенного вашим некромантом, дело не будет возобновлено и что я лично не буду его выслеживать.

– Ничего себе, – удивился шут. – Сама нарываешься на встречу с Касизом? Что же ты медлила, он же приходил к тебе. Попросила бы перетопить Дар, пришла бы к нам… у нас хорошо, для друга твоего – Майя, для тебя, например, я… У тебя же проблемки по этой части, а я легко девушек раскручиваю, Дар такой… а не готова была, наверное…

Я закрыла глаза.

Мои поисковые нити впились в самую суть шута. Джокер был достаточно силен, по-человечески говнист; хорошо обучен пользоваться Даром и, главное, невероятно живуч. Он говорил еще что-то про мою внешность, про мою женскую историю, выдергивая достаточно очевидные факты и пытаясь сплести из них удавку для меня. Но для умного человека факты его биографии никогда не сделаются удушающими, а останутся лишь ступенями Пути и Постижения.